Закон Моисеев

ЗАКОН МОИИСЕВ КАК ПРАВОВОЙ ДОКУМЕНТ ДРЕВНОСТИ.
Юрий Решетников
Ни для кого не секрет, что советская историческая наука развивалась пол сильным воздействием идеологии. Причем это воздействие оказывало влияние как на направление новых исследований, так и на освещение ранее накопленных материалов. Именно этим объясняется, например, гот факт. что, несмотря на наличие в советских учебниках истории сведений о древнееврейском государстве вплоть до конца 50-х годов , в дальнейшем эта информация была изъята, с исторических карт исчезли границы этого государства, что было вызвано изменением внешнеполитического курса.
Естественно, что и тема Закона Моисеева была покрыта тайной молчания. Если и говорилось что-либо по поводу данного Закона, то лишь в плане антирелигиозной пропаганды. Библия, как содержащий его источник, не признавалась научно достоверным историческим документом. Поэтому Закон Моисеев не рассматривался как действительный правовой документ древности, по которому евреи жили в течение полутора тысяч лет до Р.Х. и в первое столетие по Р.Х., до окончательной ликвидации древнееврейского государства, и многие положения которого оказали влияние на развитие законодательства других народов и стран (в особенности на формирование Конституции США) и, как это ни парадоксально, опосредованно — на советское законодательство. Все это не только свидетельствует о его действенности и жизненности, но говорит о его актуальности для современной правовой науки и побуждает присмотреться ко многим его положениям людей, желающих сегодня построить гармоничное общество.
Особенно странным представляется молчание в советской исторической литературе по поводу Закона Моисеева на фоне изучения других памятников права древнего времени — в частности, законов Хаммурапи и Ману, имеющих более локальное значение и не являющихся столь уникальными по своему происхождению и особенностям. Поэтому целью данной работы явилась попытка приподнять завесу «тайны» и рассмотреть Закон Моисеев как действительный правовой документ древности. К тому же в настоящее время отношение к Библии изменяется в сторону ее принятия как надежного исторического источника.
Исходя из общей направленности рассмотрения Закона Моисеева как нормативного образца законодательного акта, то есть, в первую очередь, его социального аспекта, в настоящей работе не рассматривается его религиозно-церемониальная часть, а лишь нормы, имеющие непосредственно социальное значение.
В то же время в данной работе затрагиваются вопросы духовного и нравственного значения Закона как неотделимые от его социальной части и характеризующие его уникальность как богоданного законодательного документа. Поэтому всякий непредубежденный читатель может найти здесь что-то для себя: историк — краткий обзор Закона как уникального исторического документа, юрист — образцы законодательных положений и подходов, представляющих интерес для современного законодательства, верующий человек сможет еще раз проверить свое отношение к Закону и благодати, а неверующий — задуматься над неисследимой премудростью Божией, даровавшей людям этот Закон жизни, и пагубными последствиями отступления от основополагающих принципов жизни.
ИСТОРИЯ ПОЯВЛЕНИЯ ЗАКОНА МОИСЕЕВА
В третий месяц после исхода из Египта евреи подошли к горе Синай и —расположились станом вблизи нее. На третий день, по повелению Божьему, Моисей построил народ около горы. Под раскаты грома, вспышки молний и сильный трубный звук Господь в огне сошел на гору Синай. Он изрек всему народу десять заповедей Закона Божьего — основополагающих его положений. Затем Моисей взошел на гору, где принял от Господа законы относительно религиозного и гражданского устройства, и, сойдя с горы, сообщил все это народу и записал в книгу. По окроплении народа кровью и прочтении книги завета Моисей вновь, по повелению Божьему, взошел на гору, где провел сорок дней и ночей и получил наставления от Бога относительно устройства скинии, жертвенника, порядка богослужения, в заключение, получив от Бога две каменные скрижали с начертанными на них Десятью заповедями (Исх. 19-31 гл.).»
Спустившись с горы, Моисей увидел, что народ впал в идолопоклонство. В пылу негодования он разбил скрижали, а золотого тельца, которому поклонялся народ, уничтожил. По повелению Моисея, в тот день от меча сынов Левиных пало три тысячи человек — виновников происшедшего идолослужения (Исх. 32.17-29). После этого Моисей вновь поспешил на гору, чтобы умолить Господа простить народу его беззаконие. Через некоторое время Моисею было еще раз велено взойти на вершину горы с приготовленными скрижалями взамен разбитых. Вновь Моисей провел на горе сорок дней в посте. В это время Господь сошел в облаке и прошел перед ним в Своей славе. После записи на скрижалях Десятисловия и получения ряда повелений относительно религиозной и общественной жизни Моисей спустился с Синая ( Исх. 34).
Итак, Закон Моисеев правильнее было бы назвать Законом Божьим, так как Моисей выступал лишь в роли посредника между Богом и Израильским народом. Этот Закон записан в Пятикнижии Моисеевом, начиная с 20-й главы книги «Исход» и заканчивая 31-й главой книги «Второзаконие» (за исключением мест, повествующих о путешествии Израиля по пустыне). Этому Закону и суждено было стать главным правилом жизни древнееврейского народа на протяжении веков.
ЗНАЧЕНИЕ ЗАКОНА МОИСЕЕВА
Мыособо выделим два аспекта значения Закона Моисеева:
1) его значение как образца правового документа, регулирующего все стороны жизни общества, и в этом отношении образца для построения нормального, с точки зрения Бога, общества;
2) его духовное значение, особенно его значение в этом отношении для нас, христиан.
Закон, являвшийся важнейшей составной частью как Пятикнижия Моисеева, так и всего Ветхого Завета, был призван регулировать все стороны жизни общества — отвзаимоотношений внутри семьи и между соседями, до организации ритуальных церемоний. Составляющие его нормы в своей совокупности образуют договор, который Бог заключил с избранным Им народом: их выполнение является служением Богу, условием святости, делом благочестия, тем, что только и может обеспечить народу и каждому отдельному человеку благоволение Божие, благополучие и процветание.
Краеугольным камнем Закона является Десятисловие. Оно имеет непреходящее универсальное значение как общечеловеческий этический эталон, оставаясь для всех народов и во все времена заповедями Божиими, определяющими обязанности человека по отношению к Богу и ближнему.
Бог даровал Закон непреложным, нелицеприятным и полным справедливости. Таков был характер законоположений, посредством которых Бог управлял Своим народом — Израилем. Господь определил права каждого человека во всех отношениях; в Законе не было никакого пристрастия, никакого лицеприятия, никакой разницы между богатым и бедным. Невозможно читать Божий повеления и не испытывать чувства благоговения пред глубокой мудростью, святою праведностью и, в то же время, нежною заботливостью, которыми дышат эти строки: они вселяют в сердце глубокую уверенность, что в их словах раздается голос единого истинного, премудрого Бога, полного бесконечной благодати.
В одном предложении — «…люби ближнего твоего, как самого себя» (Лев. 19.18) — самым решительным и наглядным образом засвидетельствованы намерение, цель и основа наставлений, данных Богом Израилю. Оно выходит за пределы правовых норм, потому что в нем требование сформулировано в положительной форме, и оно призывает Израиль на путь любви. Оно отходит от обычая устанавливать пределы человеческим стремлениям к власти и эгоцентризму, чтобы удержать человека от попрания правсоседей и вторжения в их жизнь. Оно призывает к такому образу жизни, при котором не нужно постоянного контроля, потому что в этом образе жизни выражен путь Божий, путь любви. Любовь к Богу и любовь к ближнему — вот центральный путь в жизни человеческой; все запретительные наставления и повеления Закона — это указатели, расставленные здесь и там для того, чтобы мы могли видеть кашу несостоятельность. Все запреты всегда надо рассматривать в контексте с этим центром. Их одних недостаточно. Запретительные постановления даны человеку ради добровольного послушания любви, без которой они неполны и несовершенны [8, с. 70-72 ]. То, что заповеди касательно отношения человека к Богу и ближнему находились в одном ковчеге, говорит о том, что отношения между людьми так же важны в очах Божьих, как и отношения людей к Нему Самому. Ничего подобного нет ни в одной другой религии.
Закон был дан Богом как определение, имеющее непреходящее значение. Но для того, чтобы находиться на той высоте, которую он требует, человек должен прилагать постоянные усилия. Будучи же склонным к компромиссу, готовым всегда подчиниться «ходу событий», грешный человек спешит объявить высокие стандарты Создателя «устаревшими ненужными предписаниями», а весь Закон — «собранием установлений, которые были нужны в первобытные времена, чтобы обуздать дикие инстинкты наших предков». Мы становимся все более прагматичными, «цивилизованными» и светскими. Но, видя то, что ныне делается вокруг нас, должны ли мы отбросить в сторону надежды наших отцов как иллюзии? Нет! Ведь грех остается грехом, и те «дикие инстинкты», которые нам так хотелось бы видеть только у наших предков, при внимательном рассмотрении мы находим у себя и у наших современников. Поэтому было бы естественно обратиться за помощью к Закону, установленному Богом. Его повеления приемлемы для всех людей во все века, поэтому их иногда называют «типовыми положениями» [46, с.164]. Они показывают отношение Бога ко всем проявлениям человеческой жизни и основаны именно на Божием, а не человеческом авторитете.
Израиль обращался за указаниями к небу. Именно таково нормальное положение человека, который создан, чтобы обращать свой взор к небу, в отличие от животного, взгляд которого обращен к земле (греческое слово для выражения понятия «человек» буквально обозначает существо, лицо которого обращено вверх) [6, с.151].
Израильтяне пребывали в постоянной зависимости от Бога, в положении ни с чем не сравнимого блаженства; но прежде, чем испытать на себе связанные с этим благословения, им надо было решиться занять это положение. Это была требующая испытаний деятельность, а не теория, о которой только рассуждают. Дай нам Господь милость действовать так в течение всего нашего земного пути!
Увы, семь десятилетий попыток построения безбожного общества, приведшие нас к краху, так ничему и не научили многих. Все сатанинское вошло в жизнь людей и «цивилизованного» общества под лозунгом «Бога нет!». И сегодня большинство не желает смириться «…под крепкую руку Божию» (1Пет.5.6), надеясь выйти из кризиса своими силами, без Бога. И сегодня практически все кандидаты на тот или иной государственный пост Заявляют, что они знают, как вывести страну из кризиса. Они знают, и им нет нужды в Господе! Что же еще нам надо, чтобы мы, наконец, осознали свою нужду в Творце?!
В наше смутное и тяжелое время с новой силой звучат слова Господа, обращенные некогда к Израильскому народу: «Если вы будете слушать заповеди Мои, которые заповедую вам сегодня, любить Господа, Бога вашего, и служить Ему от всего сердца вашего и от всей души вашей, то дам земле вашей дождь в свое время, ранний и поздний, и ты соберешь хлеб твой и вино твое, и елей твой; и дам траву на поле твоем для скота твоего; и будешь есть и насыщаться. Берегитесь, чтобы не обольстилось сердце ваше, и вы не уклонились, и не стали служить иным богам и не поклонялись им. И тогда воспламенится гнев Господа на вас, и заключит Он небо, и не будет дождя, и земля не принесет произведений своих, и вы скоро погибнете с доброй земли, которую Господь дает вам» (Вт. 11.13-17). Смысл обращения ясен: материальное четко обусловлено духовным, урожай зависит, прежде всего, не от усилий человека, а от благословения Божьего, от того, насколько чиста жизнь народа, насколько приближена она к идеалам, провозглашенным Богом. Уклонение же от Закона ведет к физической гибели.Одну мысль, связанную с этим, следовало бы особенно усвоить нам, пытающимся построить новую украинскую государственность, но не освободившимся от груза ошибок прошлого. Современные люди склонны рассматривать общество через перспективу индивидуальной действительности. То есть, семья, нация мыслится как коллектив индивидуальных лиц, соединенных в сообщество. Израиль же, а в конечном счете, — Сам Господь — имеет противоположную точку зрения. Индивидуум понимается в социальном контексте; личность рождается и живет в настоящем поколения, как корпоративная реальность. Эту концепцию обычно называют «личностной корпорацией» (47, с. 18]. Отсюда вытекает идея коллективной ответственности за грех. Многие склонны противопоставлять идеи о личной и коллективной ответственности за грех: либо — либо. В действительности же противопоставления нет, одновременно существуют и личная, и коллективная (семейная, общинная, народная) ответственность.
С этим связаны ограничения и требования свободы, которая рассматривается не как самодовлеющая свобода отдельного индивидуума, но как коллективная, с чем связаны ограничения для отдельных лиц, дабы не только они, но и окружающие, все общество в целом могло свободно развиваться. Свобода одного заканчивается там, где начинается свобода другого.
Исторические судьбы народов находятся в зависимости от их нравственных качеств: нарушение нравственного закона приводит к гибели народа, а повиновение Богу дает народу неодолимую силу духа. В иудейской молитве Шахарит говорится: «Древо жизни она (Тора — Закон) для придерживающихся ее, и поддерживающий ее счастлив. Пути ее — пути сладостные, и все стези ее — мир. Долголетие — в правой руке ее, а в левой — богатство и почет» [11, с.76].
А рабби Эльдар бен Азарья (конец I — начало II века по Р.Х.) пишет: «Если нет Торы — нет морали, нет морали — нет Торы… Человек, который не изучал Писания, не обладает необходимыми этическими навыками. В то же время, если человек аморален, то его ученость ничего не стоит» [11, с.273]. Нет Торы, нет Закона, нет Писания — нет морали. А аморальное общество обречено на саморазрушение и уничтожение.
Как похоже наше нынешнее положение на положение Израиля, вышедшего из египетского рабства! И каким будет продолжение нашего пути — зависит от того, изберем ли мы путь следования Господу и Его заповедям или отвергнем Его, как было до сих пор, и будем так же неуклонно идти к гибели. Господь дал избранному Им народу Закон, которым он должен был руководствоваться в своей практической жизни. Выйдя из Египта, где господствовало идолопоклонство, Израильский народ еще не научился поклонению истинному Богу. И теперь Господь предъявил ему настоятельное требование: привести духовную жизнь в определенный порядок для служения единому живому Богу (И.Нав.24.14).
Практическое значение Закона, пожалуй, лучше всего передано в словах Моисея, записанных в 4 гл. Второзакония: «Вот, я научил вас постановлениям и законам, как повелел мне Господь, Бог мой… Итак храните и исполняйте их; ибо в этом мудрость ваша и разум ваш пред глазами народов, которые, услышав о всех этих постановлениях, скажут: только этот великий народ есть народ мудрый и разумный, ибо есть ли какой великий народ, к которому боги его были бы столь близки, как близок к нам Господь, Бог наш, когда ни призовем Его? И есть ли какой великий народ, у которого были бы такие справедливые постановления и законы, как весь закон этот…?» (Вт.4.5-8).
Судьба Пятикнижия, как и всей Библии, уникальна. В отличие от других древних литературных памятников, представляющих, как правило, чисто исторический интерес и утративших свою актуальность, Пятикнижие живо и сегодня. Его содержание мы воспринимаем не только как повествование, обладающее авторитетом седой древности, не какписания современного звучания [5, с.55-56]. Этика Пятикнижия — веление Бога. Она ориентирована на воспитание человека, служащего Богу, т.е. она с самого начала формировалась как общечеловеческое установление и поэтому и в наши дни определяет взгляды, нравственные принципы и устои, образ жизни и поведение многих миллионов людей. В этом — всемирно-историческое общечеловеческое значение Закона Моисеева.
ЗАКОН МОИСЕЕВ КАК ПРАВОВОЙ ДОКУМЕНТ
«О отличие от других законодательных документов древности, Закон Моисеев можно разделить на общую и особенную части, или конституционную и раскрывающую ее части. В общей части сосредоточены принципиальные нормы общего значения, определяющие основания ответственности и устанавливающие различные институты (совокупность правовых норм, регулирующих определенный вид однородных общественных отношений и составляющих обособленную часть права). В особенной части регулируются отдельные, конкретные общественные отношения, определяется ответственность за нарушения этого установленного порядка регулирования. Общая и особенная части — это две тесно связанные, взаимообусловленные и взаимодействующие подсистемы. Как нормы особенной части могут быть поняты лишь на базе общей части, так и общая часть раскрывается лишь с помощью норм особенной части.
В нашем случае такой общей частью, Конституцией древнееврейского народа — основным законом, определяющим основы государственного в общественного строя, правовое положение личности, — является Десятисловия, или Десять заповедей, объявленные Господом всему народу.
По юридической природе, под которой понимается системная принадлежность, юридическая сила и юридическое значение нормативного акта, Десятисловия является типичной декларацией, источником основных принципов регулирования общественных отношений, а в нашем случае — и отношений Израильского народа с Богом. Несмотря на то, что оно не содержит в себе санкций, то есть конкретных указаний на неблагоприятные последствия, которые могут и должны наступать для нарушителей предписаний (кроме, возможно, 3-й заповеди), оно было дано Самим Богом, н его положения имели юридический, то есть обязательный, характер для дальнейшего развития права, закрепляли права и обязанности представителей Израильского народа, его экономическую систему в основы государственной власти, то есть оно являлось главным источником права Израильского народа.
В правовой науке сложилась определенная последовательность отраслей права в соответствии с их значимостью. Сложность при рассмотрении Закона Моисеева заключается в переплетении норм, относящихся к различным отраслям права, особенно норм уголовного права, с нормами, определяющими общественные отношения, находящиеся под зашитой закона. Поэтому в данном случае мы будем рассматривать Закон, следуя порядку заповедей.
Институты права Десятьзаповедей
Форма правления 1(а). Я Господь, Бог твой. Который вывел тебя из земли Египетской, из дома рабства
Идолопоклонство 1(6). Да не будет у тебя других богов пред лицем Моим.
Идолопоклонство: преступление и наказание 2. Не делай себе кумира и никакого изображения тога, и что на небе,то на земле внизу, и что в воде нижеземли. Не поклоняйся им и не служи им; ибо Я Господь, Бог твой, Бог ревнитель, наказывающий детей за вину отцов до третьего и четвертого рода, ненавидящих Меня, И творящий милость до тысячи родов любящим Меня и соблюдающим заповеди мои.
Обеспечение должного богопочитания 3. Не произноси имени Господа, Бога твоего, напрасно: ибо Господь не оставит без наказания того, кто произносит имя Его напрасно.
Труд и отдых 4. Помни день субботний, чтобы святить его. Шесть дней работай и делай всякие дела твои; А день седьмый — суббота Господу Богу твоему: не делай в оный никакого дела ни ты, ни сын твои, ни дочь твоя, ни раб твой, ни рабыня твоя, ни скот твой, ни пришлец, который в жилищах твоих. Ибо в шесть дней создал Господь небо и землю, море и все, что в них; а в день седьмый почил. Поэтому благословил Господь день субботний и освятил его
Брак семья 5. Почитай отца твоего и мать твою, чтобы продлились дни твои на земле, которуюГосподь, Бог твой, дает тебе.
Преступление и наказание 6. Не убивай.
Брак и семья 7. Не прелюбодействуй.
Право собственности 8. Не кради.
Судопроизводство 9. Не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего.
Право собственности 10. Не желай дома ближнего твоего; не желай жены ближнего твоего, ни раба его,ни рабыни его, ни вола его, ни осла его, ничего, что у ближнего твоего.
Десять заповедей закрепляют важнейший принцип равенства всех перед законом, а также решают вопрос о действии Закона в пространстве, в отношении определенного круга лиц, и во времени. Действие Закона в пространстве определяется теми же принципами, с помощью которых этот вопрос разрешается и в наши дни: принцип гражданства и территориальные принцип. В силу принципа гражданства, действие Закона распространялось на каждого израильтянина, независимо от его места жительства.
Согласно территориальному принципу, действие Закона распространялось на всех лиц, находящихся на территории, занимаемой Израилем (это особенно отчетливо видно при рассмотрении 4-й заповеди: «…не делай в оный никакого дела ни ты, ни сын твой, ни дочь твоя, ни раб твой, ни рабыня твоя, ни скот твой, ни пришлец, который в жилищах твоих»).
Что же касается действия во времени, то Закон отличается неограниченным характером действия. Господь давал этот Закон не только применительно к тем условиям, в которых находились евреи в пустыне, но и к тем, которые должны были возникнуть при переходе их к оседлому образу жизни: Для некоторых же атеистически настроенных исследователей это послужило камнем преткновения, так как в этом они видели не свидетельство Божьего всеведения, а лишь свидетельство поздней даты записи Закона: «…эти законы, сам смысл которых предполагает наличие оседлого образа жизни и классовое расслоение, не могли возникнуть до укрепления государственных институтов периода царств (9 век до Р.Х.)» [13, с.90]. Обычно же Закон датируют 13-м веком до Р.Х.
«Я Господь, Бог твой…»
Первая заповедь лежит в основании всего Закона.Только Тот, Кому — —принадлежит мир, Кто знает дела и сокровенные мысли людей, Тот, Кто справедлив и милостив, Кто властен вознаграждать и наказывать, только Тот может быть источником истинного справедливого Закона, исполнение которого является путем создания действительно справедливого мира и построения гармоничного общества. Всевышний начал Десятисловия с того, о чем мы с восхищением читаем у Достоевского: «Если Бога нет, то все дозволено?» [10, с.53]. Моисей говорил евреям о двух путях, один из которых ведет к благословению, а другой — к проклятию; и эти пути разделяются там, где свободный в своем выборе человек разрешает вопрос:
«Кто управляет миром? От кого исходит Закон?»
Первая половина 1-й заповеди фактически определяла форму правления в древнееврейском государстве как теократию, то есть владычество Бога. Эта форма правления основывается на том, что учреждение государства и управление им принадлежит непосредственно откровению Божиему, вследствие чего священники, как истолкователи воли Божией, должны занимать одно из первых мест в обществе.
Особенно ярко описана картина Божиего управления Израильским народом в книге «Числа» 9.15-23: «По повелению Господню отправлялись сыны Израилевы в путь, и по повелению Господню останавливались … по указанию Господню останавливались и по указанию Господню отправлялись в путь: следовали указанию Господню по повелению Господню, данному чрез Моисея».
Итак, на следующей ступени власти стоял Моисей — харизматический вождь Израильского народа в период его освобождения из египетского рабства и странствования по пустыне, впоследствии передавший свою власть Иисусу Навину.
В качестве постоянных помощников Моисею для управления народом в духе Божественного Закона, Господь повелевает вождю избрать из старей-ищи Израиля 70 человек, которых Он затем наделяет Духом Святым (Чис.11.14-17). По мнению христианских экзегетов, семьдесят избранных и одаренных Духом Божиим старейшин послужили началом специально-пророческого служения в еврейском народе и образцом для тех пророческих школ, которые приготовляли вдохновенных истолкователей и стражей Закона Божьего на протяжении всей ветхозаветной истории. По еврейскому же преданию, семьдесят старейшин, помощников Моисея, послужили прототипом для создания верховного синедриона.
Кроме этих семидесяти, избранных разделить с Моисеем бремя высшего народного правления, которые, как ближайшие помощники пророка, также были наделены духом пророчества, Моисеем были избраны тысяченачальники, стоначальники, пятидесятиначальники по коленам израилевым — «…мужи мудрые, разумные и испытанные…» (Вт.1.13). По исчислению раввинов, на 600 тысяч человек, вышедших из Египта (Исх. 12.37), начальствующих лиц было назначено: 60 тысяч десятников, 12 тысяч пятидесятников, 6 тысяч сотников, 600 тысяченачальников — всего 78600 человек.
Кроме этих постоянных должностных лиц Закон Моисеев предусматривал наличие лиц, наделенных специальными полномочиями для определенной цели на необходимое время. В книге «Второзаконие» (20.9) мы читаем, что для набора ополчения на войну должно было поставить военных начальников в вожди народу. Мы можем заключить, что функции управления израильским войском не возлагались на должностных лиц, о которых мы говорили выше, но для этого, по всей видимости, ими (судя по контексту) избирались подходящие люди, которые наделялись соответствующими полномочиями на период ведения боевых действий. Это объясняется тем, что во времена странствования по пустыне и завоевания Ханаана у Израиля не было регулярной армии, все мужчины, способные держать оружие (за исключением случаев, которых мы коснемся ниже), составляли ополчение, а следовательно не могло быть и института профессиональных военачальников, хотя мы и можем говорить, что на эти должности избирались одни и те же хорошо зарекомендовавшие себя лица. Регулярная армия и профессиональные военачальники появились в Израиле значительно позже, во времена царей (2Цар.8.16).
В обязанности всех должностных лиц входило как непосредственное управление, так и разрешение спорных вопросов, осуществление судебных функций. Все они являлись выборными и назначаемыми (Вт. 1.13-15). Единственными наследственными являлись должности священников (Исх.28), на которых, помимо осуществления чисто религиозных функций, возлагались в некоторые функции исполнительной и судебной власти (Чис.10.1-8; Вт.17.8-13).
Следует подчеркнуть, что все выборы должностных лиц происходили под непосредственным контролем Господа. Особенно ярко это видно при избрании семидесяти, когда дарование им Духа Святого явилось печатью Божьего утверждения их избрания. В этом было их коренное отличие от других выборов должностных лиц в древности. Так, например, в Афинах, по свидетельству Аристотеля, избрание определялось голосованием и жребием, а в Спарте, как пишет Плутарх, «…первых старейшин Ликург назначил из числа тех, кто принимал участие в его замысле. Затем он постановил взамен умерших всякий раз выбирать из граждан, достигших шестидесяти лет, того, .кто будет признан самым доблестным… Народ и в этом случае, как и во всех прочих, решал дело. криком. Соискателей вводили не всех сразу, а поочередно, в соответствии со жребием, и они молча проходили через собрание. Избранным объявлялся тот, кому кричали больше и громче других…
Из опыта истории Израиля видно, что в основе благополучного руководства народом — страх Божий у руководителей и их призвание на этот труд Самим Господом. Если Господь облекает человека ответственностью, Он же и делает его способным занимать дарованное ему положение.
Совершенно иначе обстоит дело с человеком, который, не получив на то призвания от Бога, сам, по своей воле хочет взяться за какое-либо дело или занять какое-либо ответственное положение. В этом случае мы можем ожидать непременного прекращения его деятельности. Но когда Сам Бог ставит человека на какое-либо место, Он одаряет его и способностью исполнить свое назначение. Хочется также напомнить нашим политикам два изречения великих талмудистов, сделанных ими на основе изучения Закона. Рабан Гашмнэль, сын раби Иеуды, жившего ок.135-220 гг. по Р.Х., говорит: «Хорошо изучение Торы (когда оно сочетается) с мирскими делами… Все те, которые трудятся для общества, должны делать это во имя Небес (т.е. бескорыстно), ибо заслуги предков помогают им, и праведность их устоит в веках» [11, с.252].Руководители народа призваны быть едины с народом. Илель (Вавилонский) (112 г. до Р.Х. — 8 г. по Р.Х.) пишет:
«Не отделяйся от общества», т.е. если твои сограждане в беде, не уклоняйся от их тягот [11, с.253].
В книге «Числа» (25.4) мы находим интересный пример ответственности, которую Господь возлагает на начальников народа. Им доверено Богом управление Его народом, и поэтому Он спрашивает, в первую очередь, с них за все беззакония, творимые людьми, находящимися под их началом.
В Законе через Моисея Господь дает и установления относительно будущей царской власти, которая реально стала формой правления Израильского государства лишь в конце XI века до Р.Х., спустя четыре века после дарования Закона: «…поставь над собою царя, которого из берет Господь, Бог твой… Только чтобы он не умножал себе коней и не возвращал народа в Египет…, ибо Господь сказал вам: «не возвращайтесь более путем этим»; и чтобы не умножал себе жен, дабы не развратилось сердце его. и чтобы серебра и золота не умножал себе чрезмерно. Но когда он сядет на престол царства своего, должен списать для себя список закона этого… и пусть он читает его во все дни жизни своей, дабы научался бояться Господа, Бога своего, и старался исполнять все слова закона этого и постановления эти; чтобы не надмевалось сердце его пред братьями его, и чтобы не уклонялся он от закона ни направо, ни налево, дабы долгие дни пребыл на царстве своем он и сыновья его посреди Израиля» (Вт. 17.14-20).
Как мы видим, основным критерием для постановления царя, как для помощников Моисея, являлась его избранность Господом (Вт. 17.15). Это ярко проявилось в случае с Саулом и Давидом (1Цар.9.15-16;16.1-13).
Основной обязанностью царя являлось строгое исполнение Закона (интересно, что мы находим здесь не строгий императив «дабы исполнял», но положение в духе любви — «…старался исполнять…» (Вт. 17.19)). «Да не отходит сия книга закона от уст твоих и будешь поступать благоразумна» (И.Нав.1.8). Господь обращается с этими словами к Иисусу Навину — руководителю ветхозаветного народа Божьего — и напоминает ему, что его деятельность должна быть непременно согласована с точным исполнением всего написанного в книге Закона. И только при выполнении данного условия он будет успешен в путях своих.
Царь являлся не высшим, но первым среди равных (17.20). Он не должен был обставлять своего двора атрибутами языческой роскоши, -пагубной для него самого и обременительной для экономики государства, что было впоследствии нарушено и послужило причиной народного недовольства при Соломоне, и явилось предпосылкой к разделу Израильского царства при его сыне Ровоаме (ЗЦар.12.1-15). Также Закон фактически выступал за моногамию, предвидя, что полигамия ведет к развращению сердца, а, в конечном итоге, и к отвращению от Господа, что и произошло с Давидом (2Цар.11), а особенно с Соломоном (ЗЦар.11.1-8), • повлекло справедливый гнев Божий и распад Израиля (там же, 9-13).
СХЕМА СТРУКТУРЫ ВЛАСТИ Израильском народе во времена Моисея
БОГ
МОИСЕЙ
70 СТАРЕЙШИН, СВЯЩЕННИКИ
ТЫСЯЧЕНАЧАЛЬНИКИ СОТНИКИ
ПЯТИДЕСЯТНИКИ
ДЕСЯТНИКИ
«Да не будет у тебя других богов пред лицом Моим»
Самым опасным преступлением, по Закону Моисееву, считалось отступление от истинного Бога и идолопоклонство. Естественно, что ничего подобного мы не можем найти в законодательных актах древности других народов с их пантеонами • богов и языческими верованиями и культами. Поэтому всякий, поклоняющийся другим богам, должен был быть истреблен (Исх.22.20; Вт. 17.2-5). Запрещалось даже упоминание имен других богов для сохранения чистоты в мыслях и словах (там же, 23.13). Смерти подлежали и те, которые предлагали другим пойти служить другим богам, будь то даже родственники. Более того, Закон предписывал именно родственникам, как самым близким, а потому самым осведомленным, побивать таковых камнями. В случае же, если целый город послушался бы этих «агитаторов», то весь город подлежал уничтожению (Вт. 13).
Среди народа Израильского не должны были находиться ворожеи, вызывающие мертвых, волшебники, прорицатели, гадатели, вызывающие духов, пророки, говорящие от имени других богов, а также приносящие в жертву другим богам своих детей (Исх.22.18; Лев. 19.31; 20.27; Вт. 18.10-12,20). Принесение в жертву детей было широко распространено среди хананеев. Но Господь требует решительного искоренения этой практики. Поступающие так должны быть преданы смерти. Если этого не сделают люди, то Господь Сам осуществит Свой суд: «И если народ земли не обратит смей своих на человека того, когда он даст из детей своих Молоху, и не умертвит его: то Я обращу лице Мое на человека того и на род его, и истреблю его из народа его, и всех блудящих по следам его, чтобы блудно ходить вслед Молоха» (Лев.20.4-5). Также Господь поступит и с обращающимися к вызывающим мертвых и к волшебникам (там же, ст.6). Смерти был повинен и злословящий Господа (Лев.24.10-23).
«Не делай себе кумира…»
К 1-й заповеди примыкает 2-я, непосредственно запрещающая идолопоклонство (Исх.20.4-5). Господь запрещает делать какое-либо изображение божества для поклонения ему (там же, ст.23). И это была первая заповедь, которую преступил Израиль, сделав себе золотого тельца (Исх.32). Вообще любая попытка изобразить Бога есть преступление против Него, так как она ведет к умалению Его славы, которую мы не в состоянии передать.
Для пресечения практики идолослужения Закон предписывал под страхом смертной казни принесение жертв только у входа в скинию собрания (Лев. 17.1-9). Сделавший изваянного или литого кумира, подлежал проклятию (Вт.27.15).
Мы живем в мире, сотворенном Единым Создателем. Несмотря на многообразие предметов, явлений, сил этого мира, все они подчинены единому замыслу и единому Закону, все они обретают свое единство в Боге. Человек, отрицающий это единство мира, разделяет мир в своем сознании на отдельные части, является идолопоклонником, даже если он не обожествляет литые или изваянные кумиры. Могут возразить, что идолопоклонство кануло в прошлое. Но так ли это?
В древности у римлян был бог Вакх, который считался богом виноделия и которому поклонялись любители хмельного. А разве в жизни современного человека не занимает большое место культ этого же идола? В древности было и другое божество — богиня любви и красоты Венера, поклонение которой сопровождалось ужасающим развратом. А разве сегодня это ушло в прошлое? Многие знают печальную историю с золотым тельцом, которого сделал Аарон и о котором иудеи говорили друг другу: «…вот бог твой…» (Исх.32.4). А разве сегодня не поклоняются многие «золотому тельцу», как своему богу?
Объединить мир в своем сознании — вершина и цель человеческого духовного усилия. Но путь к этой вершине непростой. И люди бесконечно творят все новых и новых кумиров, поклоняются им, делят мир перегородками на части, возвышая одни части над другими и принося им жертвы. Кого только не возводят на пьедестал! «Служители науки», «жрецы искусства», «слуги народа» — все это не только литературные штампы. Мы воспитывались в атмосфере преклонения перед ученымиписателями, артистами и политическими деятелями.
«Век науки и техники», «святое искусство», «национальный суверенитет», «рыночная экономика» — эти идеалы современного идолопоклонства предстают перед нами со страниц газет и журналов, с телевизионных экранов и рекламных щитов. Это — не нападки на науку и искусство. Разнообразна человеческая деятельность, многочисленны и не похожи одна на другую сферы применения человеческого разума, души, рук. И все они одинаково благодатны и составляют гармоничное сочетание, если душа человека объединяет их и направляет на служение единому Творцу, Чья слава наполняет весь мир.
Закон Моисеев содержит множество предписаний против идолопоклонства, но ни одного против атеизма. Значит ли это, что он рассматривает атеизм, которым поражен весь современный мир, как невинное, нейтральное явление? Нет! Когда человек восстает против Бога и объявляет себя абсолютно свободным, то эта свобода — не более, чем иллюзия. Очень скоро человек воздвигнет себе какого-либо идола. Не безверие сменяет веру в Бога, а идол, порабощающий и иссушающий человеческую душу. Это может быть и кто-либо из людей, слепо превозносимых и являющихся объектом неоправданных надежд и упований, чему мы все являемся свидетелями, когда наши соотечественники возлагают свои надежды на «строгого правителя», «честное правительство» и «новый парламент». А может быть и сам индивидуум, если он помещает самого себя в центр своей жизни и полагается только на себя, что мы также видим сплошь в рядом.
«Не произноси имени Господа, Бога твоего, напрасно…»
Эта заповедь, как и 1-я и 2-я, была направлена на сохранение истинного богопочитания в Израильском народе, на недопущение профанации имени Господа. В то же время, говоря о ней, отчетливо видно, что исполнение Закона контролировалось не только и не столько какими-либо общественными институтами, сколько Самим Господом и совестью человека (ср. с 10-й заповедью). Поэтому мы не находим в Библии дальнейшего ее развития -впрочем, как и описания примера какого-либо человеческого суда за нарушение этой заповеди.
«Помни день субботний, чтобы святить его»
Почитание Бога и работа были едины в одном целостном течении жизни, которая должна была соответствовать воле Божией и быть освященной ею. В основе Закона лежало то, что Господь являлся Богом Израиля, и поэтому жизнь Его народа должна была определяться Его святостью.
Чтобы понять четвертую заповедь, данную Богом на Синае, мы должны знать, что слово «суббота» происходит от еврейского «шаббат», что означает «покой». Значит, на еврейском языке четвертая заповедь звучит так: «Помни день покоя… шесть дней работай, и делай всякие дела твои;а день седьмой — день покоя — Господу Богу твоему…» (Исх.20.8-10).
4-я заповедь — это заповедь труда отдыха. Она напоминает нам, что надо шесть дней работать, а также иметь один день отдыха в неделю. Эта заповедь дана на благо человека, его семьи, человеческого общества. Отдых нужен нашему телу, рабочему человеку, даже скоту после шести дней работы. Эта заповедь обязывает каждого трудоспособного человека трудиться, не быть тунеядцем. Но человеку нужен не только труд, но и отдых для тела и души, и поэтому Бог устанавливает шесть дней труда и один день отдыха. Но этот день принадлежит Ему, он посвящен Ему, а не безделью.
Еженедельная суббота, как день покоя, была обязательна не только для евреев, но и для всех, проживающих на территории, занятой народом Израильским (Исх.20.8-11, ср.Исх.23.12; 35.3). Ослушание каралось смертью (Исх.31.13-15; 35.2. Чис, 15.32-36). Кроме субботы, Господом для народа Израильского были определены семь ежегодных праздников, также являвшихся днями покоя:
1) Пасха;
2) Праздник опресноков;
3) Праздник первых плодов;
4) Праздник потрясания снопов;
5) Праздник труб;
6) День очищения (в который, подобно субботе, под страхом смерти запрещалось заниматься какими бы то ни было делами);
7) Праздник кущей. (Исх.23.14-17. Лев.23).
Заметим, что праздники первых плодов, потрясания снопов и кущей были установлены на будущее, когда Израиль начал оседлую жизнь (Лев.23.10).
Заповедь Закона Божьего повелевает свято проводить праздничное время, не предаваться греховным удовольствиям, но всецело посвящать свободное время на служение Господу словом, делом, достойным поведением и всем существом. И в исполнении этого также проявляется доверие Господу. Многие люди посвящают все семь дней недели только себе, трудясь в поте лица, но не испытывая при этом никакого благословения. Талмуд, подчеркивая экстраординарную важность этой заповеди, говорит о том, что исполняющий ее, как бы исполняет весь Закон, а отвергающий ее, весь Закон тем самым отрицает, отрицает факт сотворения мира, власть Творца над всем, само существование Бога.
То же можно сказать и в отношении праздников. Их соблюдение было свидетельством памяти Израиля об истории спасения, в ходе которой Господь призвал его как Свой народ, и принятием того факта, что от Него зависит само существование Израиля; тем самым Израиль посвящал всю свою общественную жизнь Богу. Сам год становился свидетельством о Господе времени и истории. Но праздники и были установлены Богом, а не людьми, покоились на Его авторитете. Только Господь, обладает авторитетом вводить и учреждать праздники. Ни в Ветхом, ни в Новом Завете Бог не давал когда-либо людям полномочий определять и вводить праздники. И поэтому праздники, были призваны к прославлению Господа.
В книге «Левит» мы читаем: «И объявил Моисей сынам Израилевым о праздниках Господних» (Лев.23.44). Таков был первоначальный истинный характер этих праздников. Но в Евангелии от Иоанна (7.2) она названы «праздниками Иудейскими». Давно они уже перестали быть праздниками Иеговы. В этом заключается серьезное поучение для нас.
Правила седьмого года распространялись на рабов из числа евреев (Исх.21.1-11; Лев.25; Вт.15.12-18). По Закону, рабом становился еврей за неуплату долга (Лев.25.39) и вор, который, будучи пойманным, был не в» состоянии заплатить за похищенное (Исх.22.3). В данном случае под седьмым понимался не субботний год, а седьмой с момента продажи (В законах Хаммурапи этот срок был определен в 3 года (п. 117)). При отпущении раба на свободу хозяин должен был обеспечить его всем необходимым для свободной жизни («Когда же будешь отпускать его от себя на свободу, не отпусти его с пустыми руками; но снабди его от стад твоих, от гумна твоего и от точила твоего» — Вт.15.13-14), так как «…он в шесть лет заработал тебе вдвое против платы наемника…» (там же, ст. 18). Если еврей попадал в рабство вместе с женою, то и освобождение распространялось на них обоих, в случае же, если жена была дарована ему господином уже во время рабства, то освобождение касалось лично его, а семья должна была остаться в собственности господина (Исх.21.3-4). Раб имел право остаться у господина, в этом случае господин должен был в присутствии судей совершить особую процедуру, по совершению которой раб, пожелавший остаться, попадал в вечное рабство (там же, ст. 5-6). Это «вечное рабство» продолжалось до юбилейного пятидесятого года (Лев.25.10, 40-41).
Особые правила существовали для рабынь-наложниц. Она могла быть выкуплена (только евреем), обручена сыну господина, не должна была лишаться прав жены и средств существования при наличии других жен,, появившихся позже. В противном случае она получала право уйти от своего хозяина без выкупа (Исх.21.7-11).
Рабов из числа евреев запрещалось продавать (Лев.25.42). В случае, если раб продавался в рабство иноплеменнику, его могли выкупить его родственники или же он обретал свободу в юбилейный год (там же, ст.47-55).
Но эти льготные условия не распространялись на рабов иноплеменников, которые считались собственностью господина с правом их продажи, передачи по наследству, вечного владения (ст.42-46).
Закон, милостиво относясь к рабам, наделял их правом убежища. Так, запрещалась выдача беглых рабов их господам (Вт.23.15-16), в то время как законы Хаммурапи гласили: «Если человек укроет в своем доме беглого раба или рабыню, принадлежащих дворцу или мушкенуму (неполноправному свободному человеку. — .Ю.Р.), и не выведет их на клич глашатая, то этого хозяина дома должно убить» (п. 16) (15].
Закон требовал от нанимателя справедливости в отношениях с наемниками: «Не обижай ближнего твоего, и не грабительствуй» (Лев. 19.13;
Вт.24.14-15) и защищал права «бедных и пришельцев» (Лев. 19.9-10). Бог заботился и о них и хотел, чтобы и народ Его также о них позаботился. В наше время обострения социального неравенства современным нуворишам нужно бы помнить об этом. И не только им: часто иностранцы и иммигранты легко становятся объектом социальной несправедливости в предрассудков.
Закон предусматривал три исключения из всеобщей воинской повинности
(Вт.20.5-8). Исключение делалось для построивших новый дом и еще не живших в нем, для насадивших виноградник и еще не пользовавшихся им, а также для обручившихся с женою, но еще не бывших с нею в супружеской связи. Причем на последнюю категорию освобождение от военной службы распространялось в течение одного года с момента свадьбы (Вт.24.5). Также от участия в военных действиях освобождались робкие и малодушные, причем это делалось для сохранения высокого боевого духа израильского войска (Вт.20.8).
«Почитай отца твоего и мать твою»
Брак и семья в Израильском народе охранялись заповедями о почитании — родителей и недопущении прелюбодеяния. Ни один другой правовой документ древности не уделяет столько внимания вопросам брака и семьи, как это делает Закон Моисеев. Уже в Десятисловии 5-я заповедь гласит:
«Почитай отца твоего и мать твою…» (Исх.20.12). То, что заповедь о почитании родителей является первой среди заповедей этических, то есть говорящих об отношениях между людьми, указывает на ее чрезвычайную важность и значимость. Общество может быть расколото и даже разрушено противоречиями и враждой поколений. Здесь не говорится о любви к родителям или о безропотном подчинении их воле. Этого нельзя требовать: уважение, любовь нужно заслужить. Иное дело — почитание родителей, которое есть необходимейший элемент цельности всякого народа. Шульхан Арух — свод еврейского закона — отвечает на вопрос: «В чем именно это почитание должно выражаться?» — следующим образом: «Сын должен кормить и поить родителей, одевать их, вводить и выводить их» [10, с.63]. Эта заповедь распространяется не только на детей, но также на жен и мужей. Она служила основой для почитания старших вообще (Лев. 19.32).
История всех веков свидетельствует о том, что исполнение заповеди почитания родителей приносит благословение семье и народу, о чем говорится и в самой заповеди (Исх.20.12).
Заповедь почитания включает и заповедь послушания. А послушание родителям означает послушание общественным установлениям, начиная с ежедневного общения и кончая богослужениями. Нарушая эти установления, сын приносит в семью конфликт, последствия которого распространяются на всех окружающих. Преступление заповеди почитания родителей порождает не только виновных сыновей и страдающих отцов, но навлекает суд Божий на весь народ.
Всякое противодействие родителям считалось ненормальным и подлежало наказанию, поскольку это разрушало целостность социальной организации общества. Такое асоциальное, презрительное по отношению к родителям поведение неизбежно влечет за собой тяжкие последствия, разрушающие социальные связи с родительским обществом.
В Писании семья является краеугольным камнем общественной структуры. Современный человек все еще далек от такого понимания, но, кажется, начинает потихоньку вновь приближаться к нему. Независимо от религиозных взглядов, ребенок не должен забывать, что он обязан своим родителям появлением на свет. Даже сегодня, когда семья оставляет желать много лучшего, уже одна мысль, что все в нашей натуре и складе ума мы получили от наших родителей, должна исполнить нас глубокого уважения к ним.
Нарушение этой заповеди как словом, так и действием влекло смертную казнь для виновного (Исх.21.15, 17; Лев.20.9, ср. Вт. 21.18-21), он находился под проклятием (Вт.27.16). По иному пути пошел автор законов Хаммурапи:
п. 168. Если человек вознамерится изгнать своего сына и скажет судьям: «Я изгоню моего сына», то судьи должны исследовать его дело, и если сын не совершил тяжкого греха. достаточного для лишения его наследства, то отец не может лишить его наследства.
п. 169. Если он совершил по отношению к отцу тяжкий грех, достаточный для лишения его наследства, они должны на первый раз простить его; если же он совершил тяжкий грех во второй раз, то отец может лишить своего сына наследства.
п. 192. Если приемный сын евнуха или приемный сын зикрум (жрицы, занимавшейся священной проституцией. — Ю.Р.) скажет своему отцу, вырастившему его, или матери, вырастившей его: «Ты — не мой отец» или «Ты — не моя мать», то ему должно отрезать язык.
п. 195. Если сын ударит своего отца, то ему должно отрезать пальцы» (15].
Хотя в данном случае Закон Моисеев более суров, но это оправданная Суровость, необходимая для сохранения нормальных отношений между поколениями и для сохранения всего общества.
«Не прелюбодействуй»
Заповедь «не прелюбодействуй» — начало пути к освящению брака, семьи, потомства, важное условие действительной, а не формальной духовной связи родителей с детьми — словом, всего того, исчезновение чего мы сегодня так часто и горячо оплакиваем. Эта заповедь имеет три задачи:
оградить брак и семью от разрушения грехом прелюбодеяния, предотвратить грех незаконного сожительства и побудить человека к сохранению в чистоте своего сердца и мыслей.
Вера Израиля относительно значения половых отношений была несравненно выше взглядов их соседей и даже выше представлений современного общества. Израиль видел в половых отношениях творение Божие и Его средство для единения мужа и жены и для деторождения. Половая жизнь — это благословение Божие для мужчины и женщины, средство и способ реализации любви и плодовитости. Супружество есть специальная форма сексуальной совместной жизни Существует сексуальная потребность и существует инстанция, регулирующая удовлетворение этой потребности. Пред Господом каждое сексуальное общение трактуется как супружеская связь и ответственность. Как дар Божий, половая жизнь находится под Его эгидой в регулируется Его заповедями. Закон настойчиво запрещает всякую беспорядочность половых отношений, направляемых похотью и угрожающих семье, а также все то, что может возбудить эту похоть. Подрывать институт брака — значит, подрывать саму структуру общества.
Упоминание об этой заповеди всегда вызывает веселое оживление. А между тем, веселиться нечего. Мы живем в век, когда мужчине или женщине, не имеющим «подружки» или «друга», не о чем рассказать на работе, когда книги и журналы — наш «духовный хлеб» — полны историй про «красивую жизнь», когда фильм без сцены полового акта считается устаревшим. Мы живем в эпоху, когда самодовольный современный человек все больше и больше погружается в самое безобразное кровосмешение, возвращается к дикой беспорядочной половой жизни далеких предков, восхищается половыми извращениями и смакует их, считая это «вершиной развития».
Разрушается семья — основа человеческого существования. Все мы читаем статистические данные о браках и разводах, но посмотрите вокруг — как болят, кровоточат души и сердца тех людей, которые нас окружают. Легкомысленное отношение к браку и к обязанностям, из него вытекающим, разводы, сломанные судьбы, несчастные дети. Манимый иллюзорной «свободой», современный человек вывернул наизнанку свою душу, распахнул двери своего сердца, и оно наполнилось ледяной пустотой.
Человек — плоть и кровь — подобно животным, создан из земного праха, но его отличает от животного мира душа, которой наделил его Создатель. Человек может и душу свою низвести до скотского состояния, но может с ее же помощью и возвысить свою животную основу, по-настоящему облагородить, освятить свою земную природу. Человек начинается тогда, когда он говорит: «Стоп!» своим животным инстинктам, не пытаясь игнорировать их существование, но ограничивая их власть.
Под прелюбодеянием, согласно Закону, понимается связь мужчины с чужою женою, замужнею женщиною, а также невесты с посторонним мужчиною. Причем Закон проводит различие между прелюбодеянием совершенным по обоюдному согласию, изнасилованием, (то есть половым сношением с применением физического насилия, угрозы или с использованием беспомощного состояния потерпевшей, то есть вопреки воле женщины), и половым актом, совершенным через обольщение девушки (Исх.22.16-17). Последнее является кражею высшего достояния девушки — девственности, вместе с тем оно влечет ее обесценивание на случай выхода замуж или продажи в рабство. Поэтому обольститель и должен был платить вено в 50 сиклей серебра, а в случае согласия отца девушки на брак — жениться на ней без права развода (Вт.22.28-29). Прелюбодеи оба были повинны смерти (Лев.20.10). В случае же изнасилования смертная казнь присуждалась только мужчине, так как женщина в этом случае была невиновна. Исключение из этого правила составлял лишь тот случай, когда преступление произошло в городе, но девушка не звала на помощь (Вт.22.23-27). Изнасилование признавалось равным убийству, то есть девичья честь почиталась такой же священною, как и сама человеческая жизнь. Послабление делалось для виновных в прелюбодеянии в том случае, если женщина была рабою, «…потому что она несвободная» (Лев. 19.20 22).
Ответственность за соблюдение моральной чистоты девушками возлагалось Законом на их родителей (Лев. 19.29). Если дочь священника опускалась до блудодеяния, она должна была быть сожжена, как бесчестящая отца своего (Лев.21.9). Девушка была повинна смерти и в случае, если при ее выходе замуж у нее отсутствовало девство, что свидетельствовало о том, что она блудодействовала в доме отца своего. Причем побитие ее камнями совершалось жителями города у дверей ее отца, что, естественно, вело и к его позору в городе (Вт.22.20-21).
По законам Хаммурапи, в случае прелюбодеяния виновные также подвергались казни, но муж мог сохранить жизнь жене, что вело и к сохранению жизни виновного мужчины (п. 129). Аналогично решали данный вопрос и индийские законы Ману (Гл.8, п. 359): за изнасилование они предусматривали телесное наказание виновного, блуд же не влек за собой телесного наказания (там же, .364) [15].
Для сохранения чистоты Израильского народа и недопущения его морального и духовного ‘разложения под воздействием иноплеменников евреям запрещалось Законом брать в жены представительниц окружавших их народов, «…дабы дочери их, блудодействуя вслед богов своих, не ввели и сынов твоих [Израиль] в блужение вслед богов своих» (Исх.34.16). Еще более жесткие требования предъявлялись к священникам. Они не должны были жениться на блудницах и опороченных, на ранее отверженных мужем или вдовах, но должны были брать в жены девиц из народа своего (Лев.21.7, 13-15). Но Закон допускает возможность взятия в жены иноплеменницы из числа пленных и даже полигамию (Вт. 21.10-17). В этом случае Закон гарантирует право первенца на причитающуюся ему часть наследства. В случае смерти мужа жена, будучи бездетной, должна была перейти в жены к его брату. В случае же отказа брата умершего принять ее он всенародно покрывался позором (Вт.25.5-10).
Материальная ответственность наступала за клевету на свою жену в отношении ее целомудренности (Вт.22.13-19). Виновный в клевете по решению суда должен был выплатить отцу женщины сто сиклей серебра я не мог развестись со своею женою.
Закон предусматривал возможность развода, причем после повторного развода жена не могла возвратиться к своему первому мужу (Вт.24.2-4).
В отличие от других законодательных актов древности, Закон Моисеев содержит целый перечень различных запрещений относительно половой жизни. Запрещалось кровосмешение в различных вариантах (в то время, как брак между братом и сестрой был распространенным в Египте), половая жизнь с сестрою и матерью жены, половая связь с женой во время ее очищения (Лев. 12.1-6; 15.19-28), гомосексуализм. Все виновные в этом должны были быть преданы смерти (Исх.22.19. Лев. 18.11-21). Виновные в кровосмешении и скотоложстве подлежали проклятию (Вт. 27.20-23).
«Не убивай»
Еврейские мудрецы говорят, что 6-я заповедь — это первая заповедь, высеченная на второй скрижали. Заповеди были расположены на скрижалях симметрично, так что 1-я соответствует 6-й, 2-я — 7-й и так далее. Заповедь «не убивай» связывается, таким образом, с заповедью «Я Господь, Бог твой…» И это очень естественно: человек создан по образу Божию, Всевышний вдохнул в него Божественную душу. Поднявший руку на человека отрицает тем самым не только жизнь этого человека, но и Бога, Его власть над природой и людьми. Душу, которую ты не в силах будешь восстановить, ты не имеешь права и уничтожать. Неудивительно поэтому, что Закон отводит много места насильственным преступлениям.
Человеческая жизнь, согласно Закону, является священной и неприкосновенной. Именно внушение уважения к человеческой жизни являлось первоначальной целью 6-й заповеди.
Человек, убивший другого, был повинен смерти (Исх.21.12). Закон делит убийства на неосторожные и умышленные (там же, ст. 13-14). Виновный в умышленном убийстве не мог искать зашиты от правосудия даже у жертвенника, в скинии, храме. Однако следует отметить, что Закон гласил: «Не мсти и не имей злобы на сынов народа твоего…» (Лев. 19.18). То есть нормы, закрепляющие право кровной мести за убийство, были не императивными (абсолютно определенными — делай так, а не иначе), а диапозитивными (относительно определенными, предоставляющими несколько вариантов поведения). Виновный же в неосторожном убийстве имел право на укрытие в определенных Господом шести городах-убежищах. Эти города служили «…убежищем от мстителя, чтобы не был умерщвлен убивший, прежде нежели он предстанет пред обществом на суд» (Чис.35.12-13). Причем Закон прямо оговаривал, что это касается лишь убивших человека неумышленно (там же, ст. 11, 15), так как в этом случае «…общество должно рассудить между убийцею и мстителем за кровь… и должно общество спасти убийцу от руки мстителя за кровь, и должно возвратить его общество в город убежища его, куда он убежал, чтоб жил там до смерти великого священника… а по смерти великого священника должен был возвратиться убийца в землю владения своего» (Чис.35.24-28). В случае же умышленного убийства «…мститель за кровь может умертвить убийцу, лишь только встретит его» (ст.21). Поэтому Закон и проводит четкую классификации умышленных и неумышленных убийств (там же, ст. 16-23).
Закон разделяет убийство и нанесение тяжких телесных повреждений, повлекших за собою смерть потерпевшего, по разрыву во времени между причинением тяжких телесных повреждений и наступлением смерти (Исх.21.20-21) (Такое основание разграничения двух этих смежных составов преступления сохранилось в практике и по сей день, хотя основным критерием сейчас является направление умысла виновного. Для квалификации такого преступления, как нанесение тяжких телесных повреждений, повлекших смерть потерпевшего, необходимо установить наличие умысла виновного на причинение тяжкого телесного повреждения и неосторожной вины в отношении смерти потерпевшего. При убийстве же умысел виновного направлен на лишение жизни потерпевшего. Продолжительный промежуток времени, прошедший с момента умышленного причинения ранения до наступления смерти, не исключает возможности умысла виновного на лишение жизни потерпевшего).
За убийство раба, как своей собственности, человек не подвергался смерти, а только наказанию, назначенному судом (Чис.35.20). В случае нанесения телесных повреждений виновный обязан был заплатить за остановку в работе потерпевшего и за его лечение (там же, ст. 19). Штраф налагался на виновного в случае выкидыша у беременной женщины, происшедшего из-за удара (ст. 22). Кроме того, подобно всем правовым системам древности (а также подобно и современному законодательству многих стран в части применения смертной казни за убийство), в отношениях между равными применялся принцип талиона (от латинского «talis» — такой) — воздаяние за зло равным злом, наказание, равное преступлению: «…душу за душу, глаз за глаз, зуб за зуб, руку за руку, ногу за ногу, обожжение за обожжение. рану за рану, ушиб за ушиб». «…Как он [виновный] сделал повреждение на теле человека, так и ему должно сделать» (Исх. 21.23-25;
Лев.24.20). Потерпевший раб должен быть отпущен на свободу (Исх.21.26-27). Законом запрещалось брать выкуп за жизнь убийцы, повинного смерти и за убежавшего в город убежища, «…чтоб ему позволить жить в земле своей прежде смерти великого священника’ (Чис.35.31-32). Убийца, умышленно убивший ближнего своего, находился под проклятием (Вт.27.24).
Слово Божие говорит, что убийством является не только лишение себя или другого человека жизни, но также и разрушение жизни, приводящее к преждевременной смерти. Что разрушает человеческую жизнь? Алкоголь медленно, но верно ведет алкоголика к преждевременной кончине, так же как наркотики и курение. Люди, злоупотребляющие этим, определенно нарушают заповедь «не убивай». Нарушают ее и те, кто рекламирует подобные вещи. А разве так называемое «планирование семьи» и искусственное прерывание беременности не является нарушением этой заповеди? Почему мы считаем, что вправе распоряжаться судьбой души, еще не родившейся, но уже пришедшей в этот мир? При размышлении над 6-й заповедью перед нами, в конечном счете, предстает весь современный мир с его чудовищной военной техникой, способной полностью уничтожить все человечество и все живое на земле, и самыми изощренными способами убийства. Перед лицом глобальной опасности так необходимо людям соблюдение этой данной Богом заповеди.
«Не кради». «Не желай… ничего, что у ближнего твоего»
Большое внимание уделяет Закон рассмотрению гражданско-правовых отношений, то есть имущественных и связанных с ними личных неимущественных отношений. Основой для этих отношений являлась защита права частной собственности, которая достигалась на конституционном уровне двумя заповедями: «не кради’ и «не желай…ничего, что у ближнего твоего».
Последняя заповедь пресекает даже допущение возможности нарушения данного права. Греховные дела рождаются, как от сорных семян, от греховных желаний и помышлений. Именно внутренние мотивы порождают грехи. Злые помыслы потому и опасны, что каждый отдельный грех берет свое начало из них, гнездящихся в наших сердцах. Поэтому последняя заповедь Десятисловия, как бы подводя итог, была направлена на поддержание чистоты наших желаний и помышлений.
Гражданский Закон предусматривал суровые наказания за всякое преступление, причиняющее вред или убыток ближнему. Им предписывалось самым решительным образом истреблять зло из среды народа, так как народ, которому вверено Божие откровение, должен быть особенно безукоризненным. Закон требует от человека честности, правдивости и справедливости в делах с другими людьми. Все запреты Закона сфокусированы в одной заповеди: «…люби ближнего твоего, как самого себя» (Лев. 19.18)
Смысл заповеди «не кради» можно выразить так: будь честентрудолюбив, добросовестно относись ко всякому человеку, стараясь способствовать и его благу. Не воруй, не бери чужого, уважай результаты труда и собственность другого человека — такие положения есть, наверное, в законодательстве любой страны: вопросы собственности и отношения к ней составляют стержень одной из важнейших сторон человеческой деятельности — экономической. Однако данный Моисею на Сионе Закон уникален и в этом отношении. Как нигде более переплетены в нем правовые и этические отношения. Ведь понятие «кража» можно толковать очень широко. Вор — это не только запустивший руку в чужой карман или забравшийся в чужую квартиру, но и тот, кто сознательно наносит ущерб репутации невинного; и тот, кто не предлагает другому своего крова в случае необходимости; вором талмудисты называют и того, кто беззастенчиво пользуется гостеприимством хозяев. А разве не вор тот, кто отнимает время без нужды у своего ближнего или даже у самого себя? Воровство — это, в конце концов, обвинение Бога в том, что Он дает недостаточно. Подобные кражи, кажущиеся безобидными, совершаются нами постоянно. И как необходима людям драгоценная заповедь Божия, гласящая: «не кради». К сожалению, миллионы людей забыли эту заповедь или нарушают ее сознательно. Божий Закон строг и в отношении, так называемых, мелочей, ибо мелкие кражи ведут к большим хищениям, а главное — являются, как и большие кражи, нарушением 8-й заповеди.
Смерти был повинен укравший человека (Исх.21.16; Вт.24.7). Свобода драгоценна не менее жизни, поэтому лишение ее — похищение и продажа евреем своего соотечественника — приравнивалась к убийству. Закон предписывал взыскивать с вора кратную стоимость похищенного в зависимости от того, было ли это похищенное найдено или оно уже было продано (Исх.22.1,4,7). В случае же, если вору было нечем заплатить, он подвергался продаже в рабство, а вырученные деньги шли на покрытие ущерба, нанесенного потерпевшему (ст.З). Убивший домашнее животное также должен был заплатить за него (Лев.24.21). Необходимо заметить, что институт материальной ответственности за имущественные преступления появился в римском праве лишь во II веке по Р.Х.* До этого все правовые системы, кроме израильской, наказывали виновных в этих преступлениях смертной казнью.
Закон допускал необходимую оборону собственника при защите своей собственности, причем в темное время суток вплоть до убийства вора (Исх.22.2-3). Убийство вора ночью приравнивалось к неумышленному убийству, так как в темноте трудно определить, куда наносится удар, и соразмерить его силу. Убийство же вора в дневное время, когда собственник мог избежать его, употребив другие средства для защиты своей собственности и задержания вора, считалось умышленным и, как таковое, по общему правилу — каралось смертью («Кто ударит человека так, что он умрет, да будет предан смерти» — Исх.21.12).
Запрещалось также нарушение межи ближнего — границ участков земли (Вт. 19.14). Совершивший такое беззаконие подлежал проклятию (Вт.27.17).
Закон детально регламентирует несколько договорных обязательств, т.е. обязательств, возникающих из договора: договор займа, договор хранения, залог. Согласно Исх.22.25, Лев. 25.36 37 и Вт.23.19-20 Закон делал различие при заключении договора займа для евреев и иноплеменников. Для евреев это был безвозмездный договор (запрещалось налагать рост, в отличие от римского права, согласно которому договор займа был возмездным во всех случаях (Законы 12-ти таблиц. 8.18а), то есть на первое место выдвигались интересы благосостояния Израильского народа. Также Закон предусматривал ответственность заемщика и наступление неблагоприятных материальных последствий для него в зависимости от его вины в случае повреждения взятого взаймы (Исх.22.14-15). Так как в этом случае речь идет о займе скота, то, по-видимому, этот договор являлся договором найма (ср. законы Хаммурапи, п.п.237-429, 253). В случае неуплаты долга договор займа прекращался в седьмой (субботний) год с кассацией долга, причем и это правило не распространялось на иноплеменников (Вт. 15.1-10).
Договор хранения (Исх.22.7-8, 10-13) также предусматривал материальную ответственность хранителя за доверенное ему на хранение имущество перед поклажедателем, в зависимости от вины в утрате или повреждении имущества. Причем при краже скота в случае не нахождения вора и предложения, что скот украден из дома, где можно было уберечь его, хранитель должен был заплатить потерявшему поклажедателю.
Закон предусматривал в качестве обеспечения исполнения обязательств (в частности, по договору займа) залог, по которому кредитору должником выделялось имущество, которое могло быть объектом взыскания (Вт.24.10-11). В этом случае Закон однозначно защищает интересы бедных должников («Если возьмешь в залог одежду ближнего твоего до захождения солнца возврати ее, ибо она есть единственный покров у него; она одеяние тела его: в чем будет он спать?» — Исх.22.26-27; Вт.24.12-13,17). Запрещалось брать в залог предметы первой необходимости (там же, и Вт. 24.6).
Заповеди 8-я и 10-я определяли также и институт находки. Найденное имущество должно было быть возвращено владельцу или взято нашедшим на сохранение до обнаружения владельца (Исх.23.4, Вт.22.1-3).
Большое внимание было уделено институту возмещения вреда. Ответчик нес материальную ответственность за свои действия, причинившие вред истцу (Исх.21.33-34; 22.5-6). Кроме того, он нес ответственность за ущерб, причиненный его скотом, причем эта ответственность дифференцировалась в зависимости от вины ответчика, она увеличивалась вплоть до смертной казни в случае, если он не принял меры по безопасному для других содержанию заведомо буйного скота (Исх.21.28-32, 35-36). Здесь мы также видим дифференциацию ответственности в зависимости от социального статуса погибшего: был ли он свободным или рабом, что сходно с положениями закона Хаммурапи (п. п.251-252). Причем Закон Моисеев в случае наступления смерти человека предусматривал побивание скота, причинившего это, камнями, то есть уничтожение самого источника повышенной опасности, который создает вероятность причинения вреда, в связи с невозможностью полного контроля за ним со стороны человека.
Божие руководство и доверие к Нему народа проявлялось и в вопросе регулирования земельных отношений — в частности, в субботний и юбилейный годы. Здесь нам представлена отличительная черта принадлежащей Господу земли. Ему угодно было даровать ей целый год покоя, и в этот год обнаруживалось великое богатство, которым Он благословлял Своих управителей. Жаль, что об этом забыли в век споров об интенсивном и экстенсивном путях развития сельского хозяйства, забыли об единственно благословенном пути — пути доверия Господу.
Земля в Израильском государстве, как мы можем увидеть позже (И.Нав.13-19), была разделена между коленами. Внутри же колен земля делилась по семействам — «по числу имен» лиц мужского пола. Земельные участки получали имена своих владельцев, чтобы под этими именами переходить из рода в род, как материальное закрепление в народе «имени». Именно с этим и было связано регулирование наследования наделов, которое мы находим в 27-й и 36-й главах книги «Числа». Подобная регламентация наследования земельных наделов не встречается больше ни в одном правовом акте древности.
Закон устанавливал пять очередей наследников:
1) сыновья;
2) дочери;
3) братья наследодателя;
4) братья отца наследодателя;
5) близкие родственники наследодателя из поколения его. Каждая последующая очередь могла наследовать лишь в случае отсутствия наследников предыдущей очереди. Причем дочери наследовали с условием, что, в случае выхода замуж, дети будут продолжателями рода и носителями имени своего деда по матери. Этим определялось то, что они могли выходить замуж только за представителей своего колена, «…чтобы не переходил удел из колена в другое колено; ибо каждое из колен сынов Израилевых должно быть привязано к своему уделу» (Чис.36.9).
Земля могла продаваться лишь во временное пользование и только по причине бедности. В основание этого был положен теократический принцип единого собственника земли — Иеговы, по отношению к Которому все евреи являются временными собственниками — пришельцами и поселенцами, и произвольного распоряжения землею им не предоставлено (Лев.25.23). Причем в случае продажи земли за продавцом или его родственником сохранялись право выкупа (там же, ст.24-27), а если выкупа не последовало, то в юбилейный год земля без всякого выкупа возвращалась к продавцу (там же, ст. 13,28). Закон приравнивал в этом отношении к земле и дома в селениях, как тесно с нею связанные (ст.31), не распространяя указанные правила на дома в городах, на которые распространялось право свободной купли-продажи с возможностью выкупа лишь в течение года с момента заключения сделки (ст. 29 30) (исключение составляли дома левитов, на которые распространялись правила неограниченного временем права выкупа и юбилейного .года (там же, ст.32-34)).
«Не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего»
Девятая заповедь Десятисловия служила основой для регуляции отношений судопроизводства. Человеку вменялось в обязанность говорить правду. В соответствии с принципом талиона, человеку, виновному в лжесвидетельстве, по Закону полагалось сделать то, чего он желал тому, против которого свидетельствовал (Вт. 19.16-21). Кстати, по римским Законам 12-ти таблиц лжесвидетели были повинны смерти (8. .п.23).
Неудивительно, что огромное значение на суде для установления объективной истины отводилось свидетельским показаниям. Судья мог осудить виновного на смерть лишь на основании показаний не менее двух свидетелей, причем для усиления моральной ответственности свидетеля за свои слова исполнение смертного приговора начинал именно он (Чис.35.30. Вт. 17.6-7; 19.15). Надо заметить, что определение свидетеля не было точно сформулировано в Законе (Ин.8.17-18).
Также Закон знает и институт вещественных доказательств — материальных носителей доказательственной информации, своим качеством или оставленными на них следами или местом своего нахождения свидетельствующих о фактах, имеющих значение для дела. Они, в частности, применялись при разрешении спора относительно девства жены (Вт.22.»3-17).
Кроме того, в качестве доказательств использовались ордалии — так называемый «Божий суд», который широко применялся вплоть до средневековья в судебном процессе и представлял собой испытание посредством поединка, воды, огня. Если испытуемый с честью выходил из испытания, то он считался оправданным. В нашем случае это было испытание горькой водой в случае подозрений мужа в неверности жены (Чис.5.12-31). Ордалии, применяемые по Закону (Чис.5.12-31), не были физически опасными, в отличие от тех, что применялись для установления вины другими народами. Это испытание серьезно могло напугать только виновную и оно едва ли причиняло больше вреда, чем современные бракоразводные процессы. Прелюбодеяние является тяжким грехом. Там, где существовали подозрения, вопрос должен был быть немедленно выяснен, или же брак разрушался. Данное обрядовое испытание решало проблему окончательно и бесповоротно. Женщина знала, что она в руке абсолютно праведного и милостивого Бога и ей было много лучше, чем в руках у невменяемого от ревности мужа. Некоторые современные женщины не имели бы, наверное, ничего против такого испытания, чтобы освободиться от необоснованных подозрений.
Хотя суд и не производит какой-либо продукции, но он является главным и решающим инструментом, объединяющим разнообразную человеческую деятельность в единую жизнь общества, — он является верным стражем Закона. Суд — главное средство воплощения Закона в реальную жизнь.
Справедливый суд приводит в порядок все части социального механизма, создает общественную гармонию. Суд несправедливый разрушает общество, умаляет роль закона, фактически устраняя его из жизни людей. Не случайно Г.Р.Державин говорил: «Пристрастный суд разбоя злее» [29, с.369].
Даже если право и суд отделены от святыни, они не должны быть отделены от Божиих нравственных норм, ибо Сам Господь, в конечном счете, будет судить самих судей. Легко спутать законность и справедливость, особенно сейчас, когда люди сами создают законы. Иногда эти законы могут быть несправедливыми, а поэтому важно помнить о том, что законность и справедливость — не одно и то же. У Бога Свои нормы, лишь у Него абсолютная справедливость, потому что Он заботится о каждом человеке.
Естественно поэтому, что Закон, полученный Моисеем на Синае, содержит много указаний относительно устройства суда. Но замечательно, что Господь считает важнейшим условием праведного суда не знания и достоинства судьи, не его независимость, не гласность суда (хотя обо всем этом и говорится в нем), а истинность свидетельских показаний! Сила правды такова, что она побеждает все уловки и приводит к установлению гармонии в мире.
Закон не допускал самоуправства, но провозглашал: «О всякой вещи спорной… о всякой вещи потерянной, о которой кто-нибудь скажет, что она его, дело обоих должно быть доведено до судей. Кого обвинят судьи, тот заплатит ближнему своему вдвое» (Исх.22.9); а также: «Если будет тяжба между людьми, то пусть приведут их в суд и рассудят их: правого пусть оправдают, а виновного осудят» (Вт.25.1-2).
Суд в Израильском народе был делом тех должностных лиц, о которых говорилось выше. Второй инстанцией являлся суд, состоящий из священников-левитов и светского судьи, решения которого были окончательны и обязательны для исполнения под страхом смерти (Вт. 17.8-13). Наиболее же трудные дела должны были доводиться до Моисея в дни его жизни (там же, 1.17), а после его смерти — до Иисуса Навина, а позже до царей (ЗЦар.3.16-28). Это не был суд третьей инстанции, он являлся судом первой инстанции для трудных дел. Интересно, что в народе Израильском, при условии следования всех должностных лиц повелениям Закона, не требовалась система сдержек и противовесов, характерная для современных демократий, основанных на принципе разделения властей. Исполнительная и судебная власть находилась в руках одних и тех же лиц, что вело к сокращению чиновничьего аппарата.
Для придания решению суда большей объективности, особенно по важным делам. Закон предписывал коллегиальное их рассмотрение (Вт.17.8-13). Судьи должны были стремиться примирить спорящих. Строгое применение Закона было чревато возможностью допущения судебной ошибки — незаконного изъятия средств у одной из сторон. В связи с этим рабби Ишмаэль (I — II в. по Р.Х.) говорит: «Не суди единолично, ибо единолично судит только Один (Единый); и не говори остальным судьям: «Примите мое мнение»; ибо это право дано им, а не тебе» [11, с.280].
Для израильского судопроизводства было характерно, в отличие от Других народов, равенство всех перед законом. Это постановление распространялось не только на всех представителей народа Израильского, но также на иноплеменников и пришельцев. «Судите справедливо, как брата с братом, так и пришельца его» (Вт. 1.16; ср. Исх.22.21-24; 23.9;
Лев. 19.33-34; 24.22′ Чис. 15.15-16, 29-30).
Г.Х.Макинтош пишет, что в словах Вт.16.18-20 заключено двойное поучение, Прежде всего, они представляют нам беспристрастное правосудие и совершенную праведность, которые являются характерными чертами владычества Божия. Но, с другой стороны, они указывают нам, что есть суждение человека, предоставленного самому себе. Нельзя ни минуты доверяют ему. Человек склонен «извращать Закон», «смотреть на лица», «брать дары», склонен пристрастно относиться к человеку состоятельному, занимающему высокое положение в мире.
Какой дивной нравственной чистотой и возвышенностью дышат Божественные постановления, дарованные сынам Израилевым! Они не должны были «извращать Закон», но справедливо и беспристрастно применять его ко всем, невзирая на лица.
В своей деятельности, наряду с принципом равенства всех перед Законом, суд должен был руководствоваться принципом всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств дела для установления объективной истины, — «…правды, правды ищи…» (Исх.23.1-3, 6-7; Лев.19.15;
Вт. 16.20; 24.17) — исключая предвзятость, необъективность. Нарушение этого принципа вело к проклятию (Вт.27.19). Суд должен искать правды (Вт. 16.20). Логическое рассмотрение этого места Писания приводит нас к выводу, что народ, допускающий несправедливость, может потерять свою землю. Естественно, что соблюдение данного принципа несовместимо со взяточничеством, «…ибо дары ослепляют глаза мудрых и превращают дело правых…», которое поэтому запрещалось под страхом смерти и проклятия (Исх.23.8; Вт. 16.19; 27.25).
Истину и справедливость не следует искать там, где большинство: «…не решай тяжбы, отступая по большинству от правды» (Исх.23.2).Это суеверие, что большинство всегда право, — одна из слабостей нашей современной демократии.
Закон предусматривал личную ответственность каждого за свои деяния, никто не мог быть наказан за вину другого (Вт.24.16).
Закон возмездия был делом общины, а не отдельного лица. Социальная группа должна была связать каждого своего члена ответственностью за жизнь, здоровье и собственность других. Правило об отмщении, данное по причине жестоковыйности (Исх.21.23-25), имеет тот общий смысл, что возмездие ни в коей мере не должно превышать степени преступления. Следует заметить, что Закон достаточно гуманно подходил к вопросу о телесных наказаниях: «Сорок ударов можно дать ему, а не более, чтобы от многих ударов брат твой не был обезображен пред глазами твоими» (Вт.25.3). О том, что такое положение сохранилось в Израильском народе даже во времена Нового Завета, свидетельствует апостол Павел во 2Кор.11.24. То есть Закон настаивал на том, что даже преступники имеют моральное право, которое общество должно защищать.
Вопрос допустимости смертной казни является в наши дни волнующим многие умы и сердца. Допустимо ли лишение человека жизни в порядке наказания? Не становится ли само государство в этом случае убийцей? Поэтому тот факт, что смертная казнь существовала в израильской системе наказаний может быть использован сторонниками применения смертной казни, а для противников ее применения этот факт может явиться камнем преткновения и поводом для обвинения Бога в жестокости. Но не будем забывать, что Закон был дан с учетом «жестокосердия» народа (Мф.19.8). Хотя в настоящей работе автор не ставит своей целью участие в дискуссии по этому вопросу, все же он вынужден высказать несколько мыслей. Смертная казнь не является самостоятельным вопросом, но наказанием за уже совершенное преступление. Поэтому она вызывается к жизни лишь постольку, поскольку совершено преступление, за которое она предусматривается. Как уже отмечалось, Господь предъявлял к народу, которому Он доверил Свое откровение, особые требования святости: «Будьте святы, ибо Я Господь Бог ваш, свят» (Лев.20.7). Святость народа несовместима с пребыванием преступника в его среде. Поэтому грозным предостережением для всякого замышляющего преступление, звучат слова Господа:
«Если же кто из туземцев или из пришельцев сделает что дерзкою рукою, то он хулит Господа: истребите.» душа та из народа своего» (Чис.15.30) И кроме того в Законе ничего не говорится о тюремном заключении, да оно и было невозможным в период странствования по пустыне и завоевания Ханаана. Но в дальнейшем тюремное заключение широко применялось в Израиле (2Пар.16.10; Иер.29.26; 32.2; 37.15-16). При рассмотрении этого сложного вопроса надо помнить, что даже самые строгие положения, основанные на принципе талиона, несмотря на всю их суровость, являются частью того же Закона, который требует от человека любить ближнего, как самого себя (Лев. 19.18).
Форма смертной казни в Израиле дифференцировалась в зависимости от содеянного преступления. Обычно она совершалась путем побивания виновного камнями (Лев.20.2 Вт.21.21 и др.). Дочь священника, бесчестящая отца своим блудодеянием, подлежала сожжению (Лев.21.9). Такой же казни подлежали и находящиеся в интимной связи мужчина, женщина и ее мать. (Лев.20.14). Закон также предусматривает и повешание (Чис.25.4 Вт.21.2). Некоторые исследователи считают, что в случае сожжения и повешения это совершалось над уже мертвыми телами преступников, которые предварительно побивались камнями. Хотя мы и можем предположить это на основании Вт.21.22 —»…если в ком найдется преступление, достойное смерти, и он будет умерщвлен, и ты повесишь его на дереве…», — но для того, чтобы однозначно утверждать это, у нас нет достаточных оснований.
Как мы уже видели, полицейские функции возлагались на родственников виновного, потерпевшего и на весь народ (Вт. 13; 25:1-2), что соответствует современному принципу участия общественности в судопроизводстве и также вело к сокращению чиновничьего аппарата.
Но заповедь «не произноси ложного свидетельства…» имеет отношение не только к судопроизводству. Утверждая или отрицая что-либо, мы постоянно свидетельствуем перед лицом Высшего Судьи на процессе, именуемом жизнью. Девятая заповедь является осуждением лжи и клеветы в любых, даже самых невинных формах. Запрещается говорить ложь о ближних наших, даже если при этом мы не имеем намерения вредить им. Ничто не сравнится с разрушительной силой языка. Недаром в школе рабби Ишмаэля учили, что распространяющий клевету грешит так же, как если бы он совершил сразу три самых тяжких греха: идолослужение, кровосмешение и убийство.
Чудное время настанет на бедной, наполненной стонами и воздыханиями земле, когда на ней воцарятся чудные законы, описанные на вдохновенных страницах Пятикнижия Моисеева: «Тогда царь будет царствовать по правде, и князья будут править по закону» (Ис.31.1)
РАЗЛИЧНЫЕ УСТАНОВЛЕНИЯ
Помимо вышеназванных норм, Закон Моисеев содержал и большое число других предписаний, регламентирующих жизнь Израильского народа. Так, он предписывал оказывать помощь нуждающимся в ней, причем как брату (Вт.22.4), так и врагу (Исх.23.5). Предписывалась честность при осуществлении торговых операций (Вт.25.13-16).
Книга «Левит» содержит самые различные предписания, регламентирующие жизнь и служение священников. Основное требование, предъявляемое им, — сохранение святости. Под страхом смерти священникам запрещалось, имея на себе какую-либо нечистоту, приступать к святыням (частям жертв, предназначенных священникам и членам их семейств) (Лев.22.1-16), и запрещалось употребление перед и во время служения в скинии опьяняющих напитков, чтобы они «…могли отличать священное от не священного и нечистое от чистого, и научать сынов Израилевых всем уставам, которые изрек им Господь чрез Моисея» (Лев. 10.10-11).
В жертву Господу предписывалось приносить самое лучшее, не имеющее на себе какого-либо порока, «…чтобы этим приобресть благоволение от Бога…» (Лев.22.17-29).
Давались подробные указания относительно пищи (Лев. 11; 17.10-16). Под страхом смерти запрещалось употребление крови животных и птиц в пищу, «…ибо душа всякого тела есть кровь его». Убитое животное или птицу разрешалось есть лишь после того, как кровь была излита на землю. Это установление не потеряло своей силы и доныне, причем, оно действенно как для иудеев, так и для нас — христиан, так как было подтверждено решением Первого (Иерусалимского) Вселенского собора (Де-ян.15.1-31).
Исходя из большой общественной опасности проказы, Закон подробно рассматривает этот вопрос в целях недопущения распространения этого страшного заболевания (Лев. 13,14). Причем проказа отграничивалась от похожих на нее, но не заразных заболеваний — воспаление, нарыв, плешивость и др. Священнику предписывалось производить тщательную проверку в случае подозрения на проказу и при подтверждении подозрения, больной подлежал изоляции от общества (Лев. 13.45-46). Священник же решал и вопрос о признании прокаженного исцелившимся (14.1-32). Зараженная проказою вещь после обследования подлежала уничтожению (13.47-59). Так же и дом, на стенах которого появилась проказа, после обследования подлежал сносу (14.33-53).
Положение Вт.22.8 предусматривает определение нормы безопасности, которую необходимо было учитывать при строительстве. «Если будешь строить новый дом, то сделай перила около кровли твоей, чтобы не навести тебе крови на дом твой, когда кто-нибудь упадет с нега». Подобное требование учета интересов не только собственника дома, но и других лиц мы встречаем в Законе Моисеевом впервые в истории законодательства. Законы же Хаммурапи, касаясь вопроса строительства, защищают лишь интересы владельца дома (см. п. 229).
В Законе Моисеевом впервые в истории и, по сути, единственный раз до законодательства новейшего времени содержатся положения, направленные на защиту окружающей среды. Так, запрещалось портить деревья, от которых можно питаться, и опустошать окрестности осаждаемого города. «Только те деревья, о которых ты знаешь, что они ничего не приносят в пищу, можешь портить и рубить, и строить укрепления против города, который ведет с тобою войну» (Вт.20.19-20). Удивительной заботой о всем Божием творении дышат эти строки, особенно удивительной на фоне прочно установившейся практики завоевателей вымещать свою ненависть и на природе. Но у земли есть лишь один Собственник — Господь, и Ему Одному принадлежит вершение ее судеб (Пс.23.1). Это еще более удивительно, если подумать, что речь идет о вражеской территории, хотя, в конечном итоге, этот запрет имел целью благо Израильского народа, которому предстояло жить на завоеванной земле. Стоит нам оглянуться вокруг, чтобы увидеть, насколько мы жестоко, безрассудно и, по меньшей мере, неосмотрительно обращаемся с природой, которую Господь даровал нам для жизни, сами разрушая условия нашей жизни.
Во Второзаконии 22.6-7 записано то, что в наши дни называется правилами охоты. И здесь также подчеркивается мысль о нераздельности благополучия природы и благополучия человека: «…мать пусти, а детей возьми себе, чтобы тебе было хорошо, и чтобы продлились дни твои».
А во Второзаконии 23.13-14 предписывалось воинам, под угрозой отступления Господа от народа Израильского, иметь лопатку для соблюдения санитарно-гигиенических норм.
Взглянем же теперь мы, цивилизованные люди XX века, на свалки, занимающие сотни гектаров земли вокруг наших городов, на реки, озера и моря, в которых невозможна жизнь из-за их загрязнения, вдохнем отравленный нами же воздух и задумаемся, кто же все-таки был ближе к цивилизации — древний Израиль или мы, сами поставившие под угрозу свое существование. Удивительно, как в этих положениях Закона совмещается величие Творца с Его заботой о самых малых деталях жизни Его народа.
Закон содержал и некоторые положения, определявшие внешнюю политику Израиля, — в частности, правила ведения войны (Вт.20.10-14). Согласно им, прежде начала боевых действий противнику следовало предложить мир. И лишь в случае отклонения им мирных условий и начала войны вражеский город подлежал осаде. Причем Закон делал четкое различие между народами, окружавшими Израиль и представлявшими для него непосредственную опасность (Вт.20.16-18), в теми, которые «…от тебя весьма далека’ (там же, ст. 13-15).
ОБЗОРНАЯ ТАБЛИЦА ПО ЗАКОНУ МОИСЕЕВУ
Десять заповедей Исх.20.1-17
ГОСУДАРСТВЕННОЕ ПРАВО
Теократия Исх.20.2′
70 старейшин Числ.11. 14,16-17
Должностные лица Вт. 1.9-15
Царь Вт.17.14-20
ГРАЖДАНСКОЕ ПРАВО Исх.20.15, 17
Договор займа Исх.22.25, Лев.25.36-37,
Вт.23.18-20, 15.1-10
ЗЕМЕЛЬНОЕ ПРАВО Исх. 27.36 Лев. 25
ТРУДОВОЕ ПРАВ Исх.21.1-11, Лев.25, Вт.15.12-18,
Лев.19.13, Вт. 24.14-15
Праздничные дни Исх.20.8-11. 23.14-17, Лев.23
Воинская обязанность Вт.20.5-8; 24.5
БРАЧНО-СЕМЕЙНОЕ ПРАВО Исх.20,12; Вт.21:1-10; Лев.19.32
Брак Исх.34.16, Лев.21.7. 13-15
Развод Втор.24.1-4
Половые извращения Лев.21.1-6; 15.19-28
Прелюбодеяние Исх. 20.14
УГОЛОВНОЕ ПРАВО
Идолопоклонство Исх.20.3-5; 22.18,20;Вт. 17.2-5;
Вт. 13; Лев. 19.31;20.27;
Вт.18.10-12.20; Лев.24.10-23
Убийство Исх.20.13: 21.12-14, Чис.35
Тяжкие телесные повреждения Исх.21.20-21
Телесные повреждения Исх.21.23-25, Лев.24.20
Изнасилование Вт.22.23-27. Лев.19.20-22
Имущественные преступления Исх.20.15,17; 21.16; Вт.24.7,
Исх.22.1,4.7
Необходимая оборона Исх.22.2-3
Самоуправство Вт.19.14
Клевета Вт.13.19
СУДОПРОИЗВОДСТВО Чис.11.14; 16-17. Вт.1.9-15,17;
Вт.17.8-13
Принцип равенства Исх.22.21-24; 23.9; Лев.19.33-34;
Лев.24.22,
Чис.15.15-16: 29-30
Осуществление правосудия
только судом Исх. 22.9, Вт.25.1-2
Принцип всестороннего, Исх.23.1-3; 6-7: Лев.19.15;
Вт.16.20; 24.17
полного и объективного
исследования обстоятельств
дела
Участие общественности Вт. 13; 25.1-2
ДОКАЗАТЕЛЬСТВА
Свидетельские Исх.20.16; Чис.35.3; Вт.17.6-7;
Вт.19.15-21
показания
Вещественные Вт.22.13-17, Исх.22.13
доказательства
Ордалии Чис.5.12-31
ОТДЕЛЬНЫЕ УСТАНОВЛЕНИЯ
Оказание помощи Вт.22.4; Исх.23.5
Проказа Лев.13, 14
ЭКОЛОГИЧЕСКОЕ ПРАВО Вт. 20.19-20. 22.6-7. 23.13-14
ЗАКОН И ЗАВЕТ
Божий Завет с Израильским народом находился в неразрывном единстве и в прямой зависимости с Законом. Божие благословение являлось результатом соблюдения его положений, наградой за законопослушное поведение; в случае же нарушения следовало наказание. Господь предлагал народу выбор, в то же время указывая, что один из двух путей ведет к гибели. Но сделать этот выбор они вольны были сами. Господний Завет включал обетование земель Ханаана странствующему по пустыне народу, изгнание из нее противников Израиля и образование израильского государства с границами «…от моря Чермного [Красного] до моря филистимского [Средиземного] и от пустыни [Аравийской] до реки (Еф-рата]» (Исх.23.22-31). Благоденствие Израиля на занятых им землях также зависело от соблюдения им Закона. За точное соблюдение Его заповедей Господь обещал Израилю плодородие земли, спокойствие, мир, превосходство над противниками, размножение и благосостояние, а самое главное — обитание Самого Господа среди народа (Лев.26.1-13). В противном случае Господь предупреждал народ о неизбежном наказании. Но и в этом проявилась Его милость, так как наказания не должны. были постигнуть народ все сразу, но они приходили бы постепенно, по мере их тяжести, давая тем самым народу возможность покаяться и вернуться к соблюдению Закона (там же, ст. 14-45). История Израильского народа показывает, что Господь был всегда верен Своим обетованиям, в том числе и посылая благословения после покаяния народа за его преступления (2Пар.29-32; 34.19-33).
Нормы, содержащиеся в Законе, были предназначены для руководства израильтян как Святого Божьего народа. Простое послушание этим заповедям должно было отличать их от окружающих народов. По мере умножения знаний о религиозном окружении Египта и Ханаана в те далекие времена, для современного исследователя становятся более понятными многие ограничения, предусмотренные для израильтян. Эти нормы через Библию оказали влияние на формирование правовых систем христианских государств, в том числе, и на отечественное законодательство.
Не было такой области в жизни Израильского народа, которая не охватывалась бы Законом. Вся жизнь Израиля была под владычеством Бога. Притязания на близкие отношения с Ним должны были подкрепляться поведением, согласованным со всеми этими постановлениями. Но проблема заключалась в том, что грешный человек не мог путем собственных духовных усилий исполнить все заповеди Божий, составляющие Закон Моисеев. Стремление человека своими личными усилиями оправдаться пред Богом оказалось неосуществимым в силу невозможности для людей, унаследовавших греховную природу прародителей, исполнить Закон во всем его объеме. Поэтому Закон дал евреям осознание объективности факта их греховности и невозможности своими силами выбраться из бездны греха (Рим. 6.19-20). В этом смысле Закон явился «…детоводителем ко Христу…» (Гал.3.24), который вел евреев к тому, чтобы они получили оправдание через Христа, благодаря своей вере в Него и Его дело искупления.
Все несчастья происходят исключительно по причине нарушения людьми заповедей Божиих, по нерадению, по неверию, по незнанию. Не может быть гарантии спокойствия и счастья как в общественной, так и в личной жизни, если люди не будут руководствоваться принципами добра и справедливости. Без этих основных принципов ни общество, ни отдельный индивид не могут подняться до требуемого Богом морального уровня.
Закон, как мощная плотина, во все времена служил определенным заслоном от зла. Э.Зауер сравнивает Закон с оградой, уздою, правилом, запором и зеркалом.
Закон являлся оградой, которая отделила Израиль от других народов (Еф.2.14-15). Не напрасными были предупреждения Божий, чтобы евреи не поступали по гнусным обычаям, которые были распространены в стране Ханаанской (Лев. 18.30), ибо если какой-либо грех или порок в семье или народе переходит в принятый обычай, то его уже пьют, как воду, и никто не стыдится этого; и если в ком-нибудь еще появляются угрызения совести, то такие люди становится предметом насмешек. Чтобы удержать избранный народ от подобных греховных обычаев, Господь отделил его от других народов и в Своих заповедях и уставах даровал ему великие обетования для воспитания. Закон являлся также уздою, посредством которой Иегова управлял Своим народом.
И все же Ветхий Завет обладал определенным этическим несовершенством. Это была этика народа, не достигшего зрелого морального уровня. Свое развитие и последующее завершение она получила только в Новом Завете. Таким образом, этика Ветхого Завета — это этика переходного периода от безбожия к истинному познанию живого Бога.
Закон был дарован не всем людям, а только Израилю. «Он возвестил слово Свое Иакову, уставы Свои и суды Свои Израилю. Не сделал Он того никакому другому народу…» (Пс.147.8-9). У остальных же народов «нет» Закона (Рим.2.14). Уже один только этот факт препятствует попыткам ввести Закон в Евангелие благодати уже для всех народов: ввести освящение по Закону, празднование субботы, ветхозаветные формы богослужений, особый священнический сан, священнические одежды, курения и т.д. Моисеев Закон никогда не был дарован ни язычникам, ни христианам:
он был дарован только Израилю. Правда, Израиль и его Закон являются «…наглядным уроком самого величественного стиля, который совершается на открытой сцене мировой истории (1 Кор. 10.11), так что все народы всех столетий могут читать его, когда проходят мимо» [18, с.107].
Также Закон являлся зеркалом (Иак.1.23,25), «…ибо законом познается грех» (Рим.3.20). Поэтому святость Господня является его основной мыслью. Благодаря этому он способен пробуждать в грешнике вопль об искуплении (Рим.7.24), являясь, таким образом, «…детоводителем ко Христу…» (Гал.3.24) [18, с.107-108]. Вот его главная задача. И эту ценность он сохраняет и в новозаветное время. Закон Моисеев призывает народ к совершенству, но не дает силы для его исполнения. Будучи зеркалом, Закон служит познанию, а именно: познанию греха (Рим.3.20); самопознанию грешника (Рим. 7.7).
1. Как уже говорилось, на арене мировой истории Закон в жизни Израиля дарован как возвещающий волю Божию в отношении нравственного поведения людей. Но он не только описывает идеал, но и предписывает его, требует его осуществления, повелевает, чтобы человек исполнил его.
Но именно таким образом обнаруживается характер греха. Ведь там, где нет разделяющей линии, не может быть и речи о «преступлении» границы:
«…где нет закона, нет и преступления» (Рим.4.15). Но там, где он существует, в случае его несоблюдения, существует и преступление. Поэтому с дарованием Закона появилось действующее вечно постановление о воспитании для познания греха и преступления. Заповеди выносят приговор: что верно, а что нет, что хорошо, а что плохо. То, что Господь требует, есть добро, а что запрещает — зло. Следовательно, Закон касается не только имеющегося в наличии греха, но и возможности того, что он может быть вменен в вину. «Но грех не вменяется, когда нет закона’ (Рим. 5.13). Закон не создал грех, но он превратил грех в преступление. В этом случае становится невозможным легкое суждение о грехе, «…ибо закон производит гнев» (Рим.4.15).
2. Когда Закон обнаруживает вину греха, одновременно обнаруживается И вина грешника. Обнаруживается греховность грешника, а с познанием смертельной виновности исчезает и радость жизни. Закон увеличивает — при одном и том же деянии — ответственность делателя. Посредством этого он ставит грешника под «проклятие» (Вт.27.26). Святость и правосудие Божие требуют наказания грешника. Закон неумолим, он требует полного послушания, выполнения и наказания за нарушение. Нарушающий его повинен, он определен на вечное наказание, на вечное осуждение. Но таким именно образом жизнь вообще перестает быть для грешника «жизнью»: «…когда пришла заповедь, то грех ожил. А я умер…» (Рим.7.9-10). Для души остается исполненное страхом ожидание праведного суда. «Буква» Закона убивает (2Кор.3.6).
В борьбе с грехом Закон не в состоянии помочь (Рим.8.3), он способен только осветить хаос, возбуждая, таким образом, в человеке познание его погибели. Закон только обличает преступление, а спасает человека единственно Божественная благодать. Но это — именно та цель, которую преследует Закон: познание необходимости в искуплении, в святости, познание Божественности Искупителя, С явлением Его, Закон может исчезнуть. Христос, как «цель» Закона, одновременно является и «концом» его (Рим. 10.4).
Богослужебные постановления обладают также символическим и прооб-разным значением, представляя существующие в Царстве Божием отношения между Израилем и Богом и содержа пророчества о деле Христовом.
Закон обладает неделимым единством. «Кто соблюдает весь закон и согрешит в одном чем-нибудь, тот становится виновным во всем» (Иак.2.10). Ошибочным поэтому является всякое отделение «нравственного закона» от «церемониального закона», хотя условно и можно разделить Закон на три части: нравственные постановления, богослужебные постановления и социальные постановления.
Главный смысл Закона состоит в формировании ожидания Избавителя посредством откровения человеческой греховности, потому что именно таким образом Закон является «…детоводителем ко Христу…»как к Спасителю грешников (Гал.3.24).
Грешник должен быть избавлен, а для этого необходимо обновление и возрождение. В возрождении предпосылкой является человеческое общение, которое имеет две стороны: то «нет», которое грешник говорит самому себе, Я то «да», которое он говорит Богу, или покаяние и вера. Только в этом отношении нам раскрывается подлинность Сына ветхозаветной истории.
В течение столетий Бог вводил слово «вера» в историю спасения — таков смысл завета с Авраамом. Этот завет являлся продолжающимся два тысячелетия воспитанием для того, чтобы человек мог поверить. В течение столетий Бог вводит слово «покаяние» в историю спасения — таков смысл Моисеева Закона. Этот Закон является продолжающимся полтора тысячелетия воспитанием для того, чтобы человек мог покаяться. «Покайтесь и веруйте в Евангелие» (Мк.1.15). Так сказал Христос, объединив, таким образом, и то, и другое в искупительное единство. Таков новозаветный смысл Ветхого Завета [18, с.104-106].
Закон и благодать являются дарами избавляющего Бога; как в деле личного освящения благодать исключает Закон (Рим.6-8; Гал.3-4), так она вовлекает Закон в историю спасения. Закон был дан «…до времени пришествия семени, к которому относится обетование» (Гал.3.19). Это «до» свидетельствует о том, что Закон был чем-то временным и преходящим, что он находится по отношению к «семени» в каком-то подготовительном положении, что в этом заключается цель, и она исчезнет с пришествием этого семени: «…конец закона — Христос» (Рим.10.4).
Закон и благодать — это единство противоположностей. Закон по причине нашей неспособности исполнить его ведет к смерти, а благодать дарует жизнь. Вне Христа над нашей душой властвует Закон. Если же мы пребываем во Христе, то Закон удовлетворяется через веру в Него, ибо «…Христос умер за нас. когда мы были еще грешниками» (Рим.5.8).
Закон, данный на Синае, предупреждает о Божием возмездии за грех и внушает страх; дар благодати несет всепрощение. Любовь порождает любовь! Именно этим и сильна благодать Божия, она привлекает людей к Богу. Настанет час, когда «…милость и истина сретятся, правда и мир облобызаются» (Пс.84.11) и откроется совершенная вечная жизнь.
Очень важно понять истинный характер и сущность нравственного Закона, содержащегося в Пятикнижии. Многие люди склонны смешивать принципы Закона с положениями благодати, в следствии чего ни Закон, ни благодать не понимаются ими правильно [6, с.218-234]. Неестественная система, созданная людьми, пытающимися примирить Закон с благодатью, не Достигает и не удовлетворяет потребностей грешной жизни. Закон и благодать не могут соединиться в одно ••целое, потому что нет ничего более противоположного друг другу, чем эти два понятия. Закон есть выражение того, чем человек должен быть, благодать же показывает, чем является Бог. Закон есть выражение мысли Божией относительно человека, но в сердце Божием заключается несравненно больше того, что когда-либо могли Выражать десять заповедей. Для того, чтобы узнать, что такое Бог, нам необходимо взглянуть на Христа, «…ибо в Нем обитает вся полнота Божества телесно» (Кол.2.9). «Закон дан чрез Моисея, благодать же и истина произошли чрез Иисуса Христа» (Ин.1.17).
В Законе заключена известная доля истины, но вся истина заключена во Христе (Ин.14.6). Благодать, милосердие в Законе отсутствовали. «Отвергшийся закона Моисеева… без милосердия наказывается смертью…» (Евр.10.28); «…исполнивший [закон] человек жив будет им» (Рим.10.5);
«…проклят всяк, кто не исполняет постоянно всего, что написано в книге закона» (Гал.3.10). Это не благодать! На Синае Иегова явился в потрясающем величии — в густом облаке, из среды мрака, бури, грома и молний, что вполне соответствовало завету истины и праведности, каким был Закон.
В Законе Бог указывает, каким должен быть человек, и проклинает его, если он не таков. Исследуя себя в свете Закона, человек видит, что он является именно таким человеком, которого Закон осуждает. Каким же образом человек может получить жизнь посредством Закона? Закон обещает жизнь и праведность тем, которые соблюдают его, но сразу же оговаривает, что мы — беззаконники, а значит, находимся в состоянии смерти. Что же делать? Для того, чтобы выполнить требования Закона, в человеке должна быть жизнь; чтоб сделаться таким, каким человека хочет видеть Закон, человек должен обладать праведностью; когда же у него нет ни жизни, ни праведности, он «проклят», но у него действительно нет ни того, ни другого!
Как мы уже видели, Закон является своего рода безукоризненно чистым зеркалом, посланным с неба на землю, чтобы открыть человеку его нравственную испорченность. Но зеркало, обнаруживая недостатки, не исправляет их. То же относится и к Закону: он не создает зла в сердце человека, но и не искореняет его, он только с неумолимой точностью обнажает его.
«Что же скажем? неужели от закона грех? Никак; но я не иначе узнал грех, как посредством закона, ибо я не понимал бы и пожелания, если бы закон не говорил:»не пожелай» (Рим.7.7). Апостол не говорит, что человеку было незнакомо «пожелание^’, но он говорит, что он не понимал бы пожелания. Пожелание жило в нем, но он не осознавал его, пока Божий светильник, освещающий все темные уголки сердца, не открыл в них таившегося зла. Г. X. Макинтош иллюстрирует это следующим примером: «Так, находясь в темной комнате, человек может быть окружен беспорядком и пылью и не замечать их по причине темноты, в которую он погружен; но впустите туда луч света — и человек увидит все. Лучи ли солнца производят пыль? Конечно, нет; пыль существует независимо от них; солнце лишь обнаруживает ее присутствие» [6, с.218-234]. Вот действие Закона. Он исследует характер и состояние человека, он показывает, что человек исполнен греха, и поэтому навлекает на него проклятие.
Поэтому невозможно человеку обрести жизнь и праведность посредством того, что может лишь проклинать. Соблюдение буквы, обрядовая праведность, выражающаяся в формальном, внешнем исполнении Закона, не спасает его. Закон неумолим, беспощадно карает наши немощи; даже искреннее, но несовершенное послушание не удовлетворяет его: удовлетворись он этим, он перестал бы быть тем, чем он есть, — «…святым, праведным и добрым» (Рим.7.12). Именно потому, что Закон таков, грешник не может получить посредством него жизнь. Для этого человек должен быть праведником, а не грешником, которым он является.
«Делами закона не оправдается… никакая плоть; ибо законом познается грех» (Рим.3.20). Благодаря Закону человек открывает в себе самом задатки, против которых направлены Божий повеления. Больше того: сам факт, что что-то запрещается, показывает наличие этих негативных инстинктов. В самом деле, не было бы нужды что-либо запрещать, если бы не было поползновений сделать это.
Однако многие люди, вполне сознающие, что мы не можем получить жизнь через Закон, в то же время утверждают, что Закон является правилом нашей жизни. Но Павел пишет, что «…все, утверждающиеся на делах закона, находятся под клятвою» (Гал.3.10). Каково бы ни было их внутреннее состояние, если они стоят на почве Закона, они находятся под проклятием. Могут возразить: «Мы — возрожденные, а значит, не подлежим проклятию». Но если возрождение не сводит человека с почвы Закона, оно не может и вывести за пределы проклятия. Если христианин утверждается на Законе, он неминуемо находится и под его проклятием. Закону нет дела до возрождения, он предлагает человеку только один вопрос: «Таков ли ты, каким должен быть?» И если ответ отрицательный. закон может лишь поразить человека проклятием и смертью. Но кто же сразу глубоко и смиренно не сознается в душе своей, что он — далеко не то, чем ему должно быть, как не человек, действительно возрожденный? Итак, если он под законом, то он и под проклятием. Закон не может ни понизить уровень своих требований, ни смешаться с благодатью. Закон требует полного послушания, но какой же человек — возрожденный или нет — может обещать это послушание?
Могут сказать, что мы совершенны во Христе, но это дано не Законом, а благодатью. Писание учит, что мы не оправдываемся Законом, но он также и не является правилом нашей жизни, что Закон может лишь проклинать, но не может оправдывать; что он может лишь поражать смертью, но не может быть правилом жизни.
Мы видим, что Бог не желает возлагать «иго» на тех, кто освобожден действием Евангелия (Деян.15.10). Он увещевает их твердо стоять в свободе Христовой: «…не подвергайтесь опять игу рабства» (Гал.5.1). Евреи, имеющие Закон, и язычники, его не имеющие, получают теперь равное спасение по благодати (Деян.15.11). Как может Бог Законом управлять теми, кто спасается благодатью? Нам надлежит не только спастись благодатью, но и твердо стоять и возрастать в ней (Рим.5.1-2; Гал.5.1; 2Пегр.3.18).
С высот Синая Господь обратился к одному народу, ныне же Он призывает всех Своих учеников: «…идите по всему миру и проповедуйте Евангелие всей твари» (Мк.16.15)..
Сам Закон не является ни основанием жизни грешника, ни правилом жизни христианина. Он может лишь проклинать и казнить. Христос же есть и то, и другое. Он — наша жизнь и наша праведность, на Голгофском кресте Он понес проклятие за нас, освободив нас от него, и Свое воскресение сделал для нас источником жизни (Рим.6). Теперь мы призваны жить не только так, как это предписывает Закон, но и «…поступать так, как Он поступал» (1Ин.2.6). Убийство, прелюбодеяние, кража — действия, конечно же, несовместимые с христианской праведностью; но, согласуя свою жизнь только с заповедями Закона, достиг ли бы христианин тех плодов, о которых говорит нам Писание (Гал.5.22-23. Еф.5.9)? Способен ли Закон привести вора к способности не только не красть, но честно работать и из заработка помогать нуждающимся? Нет! Но то, чего люди не могут достичь под страхом Закона, становится возможно при содействии силы благодати. Закон требует силы от лишенного ее и проклинает его, если он не проявляет ее. Евангелие же дает силу не имеющему ее и благословляет его при проявлении этой силы. Закон ставит жизнь целью послушания. Евангелие же дает жизнь как единственное основание послушания.
Апостол Павел в Гал.6.15-16 призывает благословение на живущих не по Закону, а по правилу новой твари. Закон же обращается к человеку в его ветхой природе. Если бы Закон представлял собой правило жизни для христиан, как мог бы Павел благословлять живущих по совершенно иному правилу?! Не доказывает ли это, что существует более возвышенное правило для жизни Церкви Христовой? Хотя Закон и составляет неотъемлемую часть богодухновенного Писания, он не может сделаться правилом жизни для тех, кто милостью Божией введен в новое творение и получил во Христе новую жизнь.
Закон совершенен. Именно по этой причине он проклинает и поражает смертью всякого, кто, не будучи совершенным, старается устоять перед ним. «…Закон духовен, а я плотян, продан греху» (Рим.7.14). Будь человек совершенным, он, сообразуясь с духовным своим совершенством, исполнил бы весь закон. Слово Божие учит нас, что хотя мы, верою принявшие Христа, еще не избавлены полностью от своей испорченной плотской природы, «…оправдание закона исполнилось в нас, живущих не по плоти, но по духу» (Рим.8.4); «…любящий другого исполнил закон… Любовь не делает ближнему зла; итак любовь есть исполнение закона» (Рим. 13.8-10). Если мы кого-нибудь любим, мы не посягнем на его жизнь, честь и собственность, а, напротив, будем прилагать все силы к тому, чтобы сделать ему как можно больше добра.
Закон велит человеку любить Бога всею душою, всем разумением и, всем сердцем, и ближнего своего, как самого себя (Мф.22.36-40 Втор.6.5;
Лев. 19.18). В этом заключается вся его суть. Но какой человек решится утверждать, что он таким образом любит Бога и ближнего своего?
Закон обнажает в человеке вражду по отношению к Богу, ничего, однако, не меняя при этом в самом существе человека. Изменение и улучшение естества человека не входит в задачу Закона. Не ставит он также целью и явить всю могущественную привлекательность характера Божия, способную вызывать истинное сокрушение человеческого сердца пред Господом и преисполняющую душу искренним благоговением. Человеку по своей ветхой, грешной природе не свойственно это настроение, и, если он «…не родится свыше…», он не может ни «…увидеть Царствия Божия…», ни войти в него (Ин.3.3-5). Закон не может даровать человеку . это новое рождение; он убивает «ветхого человека», но не создает нового. Это может сделать только Христос.
Христос исполнил и превзошел все то, что заключает в себе Закон. Его смерть и воскресение являются вечно действенными основаниями и для нашей новой жизни для Бога. «А потому откажись от самомнения и собственных чувствований и держись этого Писания, как самого высокого и самого благодарного святилища и святыни, как богатейшего кладезя, который никогда нельзя исследовать до конца, чтобы ты мог найти ту Божественную мудрость, которую Бог здесь так просто предлагает, чтобы подавить всякую гордость. Здесь ты найдешь ясли, и пеленки, и Христа, лежащего в них, и к ним Ангел направляет пастухов. Да, пеленки эти простые, даже ничтожные, но Христос — драгоценное сокровище — завернут в них».